, крыша черепичная, а в печке весело потрескивает пламя тёплого огня. И ты точно знаешь, что запаса дров хватит на всю долгую – долгую зиму. За стеной, в тёплом – же хлеву покряхтывает, похрюкивает и что-то вечно пережёвывает различная живность. Значит, и еды хватит. И не просто так мурчит у ног огромный рыжий котище, наелся до отвала, а почему? Потому что он гонял мышей в амбаре, полном зерна. Значит, и будущее относительно ясно.
А в степи? Это правда – тот год был якши! Очень хороший был год. Над пастбищами сплошь коровьи головы торчали, а коз было только слышно. Вот такая трава высокая и густая уродилась. А какой приплод! Никогда такого не было! Трава была сочной, скотина стала тучной, люди стали жирными и ленивыми! Вот в чём полбеды!
А беда пришла осенью, откуда не ждали, из Сказочного королевства. Чего Королевскому дракону не спалось под ласковым солнышком? Взял, да и запалил сухую траву в Великой степи. Так утверждает тот олух, что охранял границу с нашей стороны. Сам, собака, не захотел сгореть. Прискакал в ближайший аил, мычит, глаза круглые (!), руками машет – оба в мыле, что он, что его коняга. Чего махать то? И так все уже видели огромную стену дыма, что надвигалась со стороны пограничной реки. Что началось! Шум, гам, бабы детишек под мышку, сами в сёдла и прочь. Молодёжь, глядя на них, тоже в сёдла, но уже не так быстро. Старики, те помудрее. Они спокойно вынесли из юрт мягкие кошмы, разлеглись поудобнее и стали ждать. Жизненный опыт, однако! Их терпение было вознаграждено. Такого крутого косяка никто из них, аксакалов, не забивал и за всю свою оч-ч-чень длинную жизнь. А чего суетиться? Земля вокруг кочевья вытоптана до состояния камня, скот на дальних пастбищах, пламя невысокое, а кайф такой забористый! Будет о чём рассказать внукам.
Видя такое дело, эти самые внуки, из тех, что постарше, развернули коней и вернулись в аил, просто в отличие от стариков развалились кто как, прямо на вытоптанную землю. Эх, дети, дети. Кайф нужно ловить со всеми удобствами, не торопясь, наслаждаясь каждым мгновением.
Волны дыма, вначале не очень густого, начали накатываться на кочевье, часто и нетерпеливо задышала молодёжь, не торопясь засопели старшие. И вот уже дым стал гуще, ароматнее. Заржали и попадали лошади. Мир перед глазами пошёл волнами, затем рябью, а после и вовсе вспыхнул, и всё слилось в один сияющий белый экран. Где—то вдали выли бабы с мелкой детворой, но как-то не уныло, а скорее даже радостно. Наслаждающимся, развалившимся в аиле, захотелось подпеть убежавшим (?), всякий ощущал себя рыбой плывущей по волнам времени, чувствовал и понимал, и каждый атом мироздания, и каждый миг вечности.
Горело не долго, чему гореть? Степь, она, хоть и Великая, но не беспредельная. Так, пару – тройку дней всё живое от горизонта до горизонта вначале куда – то ломилось, затем принюхивалось, потом валилось с ног, лап, копыт, в общем, с конечностей. Кайф всё тянулся и тянулся и казался нескончаемым. Но, увы, всё в этом мире однажды заканчивается. Кончился пожар, скурилась трава, сжевали полынь.
Людям проще, они подоят кобылицу, корову, или козу, хлебнут молочка получившегося из смеси пережёванной травы и дыма – вот и полегчало. А что делать бедным суркам, сусликам, сайгакам? Да, они по нескольку раз пропустили через себя собственный кал, и что? Если бы в те славные времена существовали настоящие зоологи (не скорняки!), то они смогли бы наблюдать удивительную картину – по всей необъятной степи друг за другом уныло бродили хищники, травоядные и прочие покрытые шерстью. Нет, не охотились и не в целях спаривания. Обнюхивали друг – друга, пытаясь втянуть с воздухом из шерсти хоть толику остатков сладостной отравы.
А вскорости прошелестели недолгие дожди и вскоре всю Великую степь укрыло пушистое одеяло белого снега. Морозов сильных не было, всё хорошо, но, осталась некая хмельная горечь от выкуренной травы и от сладости воспоминаний о том, что длилось так недолго и было так пьяняще.
Никто не хотел работать, скотину кормили и доили спустя рукава, все разнежились, ходили как во сне, спотыкаясь о кучи навоза и натыкаясь друг на друга. И тогда где-то в глубине народного (читай «племенного») сознания стала вызревать некая мысль: «Кто виноват?», затем – «Что делать?». Кочевники редко читают, а уж классиков зарубежной литературы и подавно. Не знали они, что это ВЕЧНЫЕ вопросы и нет на них ответа. Пусть так, но виновных нашли очень быстро, во-первых, сняли шкуру с того окаянного цирика, что принёс горькую весть, во-вторых сплели из соломы и сожгли чучело Королевского дракона, а затем в письменной форме оформили свои претензии Сказочному королевству. «…Так мол и так, никто не виноват, но неприятный осадок остался. Помогите чем можете». Вот в таком темпе прошёл год, и ещё, и опять лето. Наступила очередная пушистая и нежная зима. И до исторического катаклизма не очень прыткий, а уж после и подавно, степной гонец, еле доплёлся до Столицы Сказочного королевства. Пока письмо пропутешествовало по канцеляриям, пока было снабжено различными резолюциями, глядь, уже очередная, считай четвёртая, или пятая весна.
И всё это время в Степном ханстве потихоньку бурлило недовольство.
Глава 2
Об изощрённости женского ума
Разом,