и находить понимание и единение именно в этом пространстве молчания. Возможно, лишь творчество, но только настоящее творчество, идущие из глубин души, дает нам ту глубину и объем, то состояние, которое мы сами переживали и безуспешно пытались донести до других людей. Искусство творит пространство, создает атмосферу, входя в которую ты понимаешь всё без слов. Слова больше не нужны, достаточно лишь взгляда, проникновения, когда двое объединены общим состоянием и постигают, и чувствуют одно. Словно сонастроившись и звуча в унисон.
Уже дома всё теребила в руках небольшую белую карточку, где было написано «Илья Домашев. Художник» и его телефон. Безумно хотелось позвонить, договориться о встрече, оказаться в его мастерской и вновь погрузиться в его картины. Это стало каким-то наваждением. Я стала по-другому ощущать мир: ярче, сочнее, объемнее. И хотелось еще хотя бы раз испытать этот эффект погружения. Или хотя бы эффект погружения в глаза Ильи, которые меняли цвет в зависимости от его настроения. Я очень отчетливо понимала, что мой привычный мир рушится на глазах, все мои достижения отходят на задний план, а впереди только неизвестность, но она с огромной силой затягивала меня. Да и хотелось ли мне сопротивляться? Единственное, что смущало, что я для него всего лишь подопытная, на которой он исследует действия своих картин. Ведет дневник наблюдений, сравнивает мои результаты с результатами предыдущих испытуемых. В этом вихре мыслей, я забылась сном. Мне снился Илья в белом халате, всклоченный, с очками на носу. Он бегал по лаборатории, уставленной колбами, что-то смешивал, переливал, нагревал, лихорадочно делал записи. А в углу в небольшой коробочке тихо попискивали несколько белых мышей, ждущих своей очереди на проведение эксперимента. Мордочка одной мышки была такой испуганной и жалкой, я присмотрелась и узнала в ней себя. В ее тихом писке я едва различила «Отпусти меня домой, Илюша. Я жить хочу».
Проснулась я в холодном поту. Нет, всё, с меня хватит. Пусть Домашев находит себе новых подопытных. Я в эти игры не играю. Взяла себя в руки, и просто отгоняла от себя все эти навязчивые мысли, которые мешали мне сосредоточиться на моей привычной жизни. Кажется прошло дней десять. Не скажу, что они дались мне легко. Я вздрагивала, когда видела в толпе людей, похожих на Илью, мне постоянно снились очень странные и яркие сны, которые я помнила до мелочей. Иногда, после очередного сна, я уже схватилась за телефон, но тут со всей отчетливостью всплыл образ маленькой беззащитной мышки с жалобным взглядом. И уж если меня так перевернули всего лишь два похода в музей и вхождение в картины Домашева, то что со мной будет, если я, очертя голову, начну погружаться в мир его мистических картин. Ведь он и сам сказал, конечный пункт назначения – психушка. А я туда совсем не тороплюсь. Я с таким трудом добывала себе место под солнцем, знакомилась с нужными людьми, беспрестанно делала фоторепортажи, мотаясь по городам и весям, чуть ли не задаром делала портреты. Словом пахала как вол, чтобы