над ними, покажи, что запрещаешь дальнейший подъем. И все же попробуй вызвать их по рации.
Оба самолета, описав широкую дугу и оставляя за кончиками крыльев струи конденсированного пара, отклонились к востоку, чтобы первый заход сделать со стороны солнца. Вероятность атаки была крайне низкой, медлительный воздушный корабль не выглядел угрожающим, напоминая ленивого белого кита, зависшего над облаками и греющегося на солнце. Но бдительность терять было нельзя, да и нарушать инструкции не следовало.
– Разделились! – приказал Стакер.
Сам он провел самолет ниже дирижабля, а Донаван, наоборот, выше, трижды махнув крыльями, для большей заметности. Но никаких реакций со стороны экипажа воздушного корабля не последовало. Он продолжал следовать прежним курсом и набирал высоту.
– База, я Танго первый, – передал Стакер. – Экипаж дирижабля на призывы к снижению не реагирует. На связь не выходит, никаких сигналов не подает, опознавательных знаков не имеет. Даже бортовых огней, кажется, нет.
– Произведите предупредительный выстрел! – ответили в эфире.
Стакер, морщась от навалившейся перегрузки, произвел боевой разворот, и вышел на атакующий курс. Отведя прицел в сторону, он дал очередь из авиационной пушки. Тридцатимиллиметровые снаряды унеслись в пустоту, оставляя за собой повисшие в воздухе дымные трассы.
– Он не может слишком высоко подняться, – предположил Донован. – Рекорд высоты для дирижаблей что-то около семидесяти тысяч футов.
– Толку мало. Если нам не позволят его сбить, что мы с ним делать будем? У нас топливо кончится, а он как шел, так и продолжит идти.
– Нас не сбивать его послали, а посадить.
– И как ты собираешься это сделать?
Самолеты развернулись по большому радиусу, чтобы снизить перегрузки, и снова зашли на цель. Никакой реакции со стороны экипажа дирижабля по-прежнему не было.
– Они не реагируют на предупредительный выстрел, – сообщил Стакер на базу. – Какие наши дальнейшие действия?
– Открывайте огонь на поражение! – отдал команду диспетчер.
– Замечательно… – пробормотал Стакер, отключив микрофон. – Тогда успеем вернуться к завтраку.
Он дважды прошел над дирижаблем, стараясь держаться как можно ближе к его обшивке. Внутри не заметить этого было никак нельзя – самолет проносился с грохотом и свистом, а поток раскаленных газов из двигателя бил в борт воздушного корабля и ненадолго отклонял его с курса. Но капитан упрямо выравнивал дирижабль.
– Танго два, прикрой, захожу на атакующий курс! – сообщил Стакер.
– Принял!
Стакер поймал приближающийся дирижабль в прицел, и долбанул по нему очередью из пушки. Пули, оставляя трассирующие дымы, без труда прошили обшивку, за ней переборки, растяжки, все, что там могло быть, и, уже кувыркаясь, но, почти не потеряв в скорости, размолотили противоположный борт. Дирижаблю ведь много не надо, ему достаточно пробить