своей карьеры. Возможно, он был самым уважаемым адвокатом Англии, и премьер-министр недавно с похвалой отозвался о нем перед ее величеством, которая сочла сэра Оливера достойным рыцарского звания из признательности за успешные деяния в сфере уголовной юриспруденции.
Кабинет юриста был обставлен со вкусом, однако неброско. Разумность и целесообразность преобладали в нем над желанием произвести впечатление на клиента, и при этом необходимым считался комфорт. Помещение за дверью было заполнено клерками, которые читали, считали, листали справочники и оказывали любезный прием тем, кто обращался к ним с разнообразными просьбами.
Рэтбоун почти закончил очередное дело. Он защищал одного почтенного джентльмена, которого, к сожалению, обвиняли в несколько неаккуратном обращении с государственными средствами. Оливер был совершенно уверен в благополучном завершении процесса. Сегодня он превосходно позавтракал в обществе епископа, судьи и одного из заслуженных членов парламента, и наступило время, когда следовало отдать внимание заботам текущего дня.
Однако адвокат едва успел подвинуть к себе папку с бумагами, когда в дверь постучали и в комнату заглянул клерк. На его обычно невозмутимом лице выражалось удивление.
– Сэр Оливер, вас желает видеть по важному и даже, по ее словам, неотложному делу графиня Зора фон Рюстов.
– Тогда введите ее, Симмс, – приказал Рэтбоун.
Он не удивился визиту графини. Посетительница, о которой сообщил ему помощник, была не первой титулованной дамой, которая приходила в его юридическую контору за советом. И конечно, не последней. Адвокат встал.
– Очень хорошо, сэр Оливер.
Симмс попятился и отвернулся, чтобы передать слова начальника кому-то невидимому, и через минуту в комнату быстро вошла женщина. Она шагала чуть враскачку, словно только что слезла с лошади. На ней было черно-зеленое платье с кринолином, но таким маленьким, что он вряд ли заслуживал подобного наименования. Дама была без шляпы, и ее волосы сдерживались в свободном пучке лишь черной сеткой. Перчатки графиня рассеянно держала в руке. Роста она была среднего, с прямыми плечами, и выглядела худощавее, чем следует, чтобы считаться по-женски привлекательной. Но зато лицо ее сразу привлекало внимание. Нос был несколько великоват и длинен, чувственный рот некрасив, а скулы чересчур высоки. Широко расставленные глаза смотрели из-за тяжелых полуопущенных век. Но вот фон Рюстов заговорила. Голос у нее был низким, волнующим, а дикция – великолепной.
– Добрый день, сэр Оливер.
Женщина стояла посредине кабинета совсем неподвижно и даже не оглянулась по сторонам, но сразу устремила на юриста живой, пытливый взгляд.
– Меня преследуют за клевету, – продолжила она. – Мне нужно, чтобы вы выступили в мою защиту.
Еще никогда к Рэтбоуну не обращались так свободно и просто. Если эта дама так же заговорила и с Симмсом, то ничего удивительного, что он был удивлен.
– Да, конечно, мадам, – сказал Оливер галантно. – Не соблаговолите ли сесть и рассказать про ваши обстоятельства? – И он указал на красивое, обитое зеленой кожей кресло напротив письменного стола.
Но посетительница осталась стоять.
– Дело очень простое. Принцесса Гизела… вы знаете, кто это?
Она вскинула брови, и теперь Рэтбоун разглядел, что ее замечательные глаза были зелеными.
– Да, вы, конечно, знаете. Это она обвинила меня в том, что я ее оклеветала. Но я в этом неповинна, – заявила Зора фон Рюстов.
Адвокат тоже остался стоять.
– Понимаю. Но что вы такое сказали, о чем она отозвалась как о клевете?
– А то, что она убила своего мужа Фридриха, кронпринца[1] моей страны, который отказался от трона, чтобы на ней жениться. Он умер этой весной, после несчастного случая во время верховой прогулки, здесь, в Англии.
– Но вы, конечно, этого так прямо не говорили?
Женщина немного вздернула подбородок.
– Я именно так и сказала! Однако по английским законам правда не является клеветой, не так ли?
Рэтбоун пристально смотрел на графиню. Она казалась совершенно спокойной и владеющей собой, но то, что эта дама говорила, не укладывалось ни в какие рамки. Симмсу не надо было впускать ее. Она же явно неуравновешенная особа!
– Мадам, если…
Зора подошла к зеленому креслу и села, рассеянно расправив юбку, чтобы она не смялась. Все это время она не сводила взгляда с лица юриста.
– Разве правдивое высказывание не находится под защитой закона, сэр Оливер? – спросила она.
– Да, это так, – признал Рэтбоун. – Но говорящий должен доказать справедливость своего высказывания. Просто заявить, что это правда, равносильно повторению клеветы, если вы не можете продемонстрировать свою правоту. Но, конечно, это требует того же объема доказательств, как и уголовное дело.
– Объема доказательств? – переспросила графиня. – Есть только правда или только ложь. Каков объем доказательств в данном