итературном празднике «Сияние России». Праздник русской духовности и культуры по традиции ежегодно собирает писателей России вот уже не одно десятилетие. В 2013 году и мне довелось быть гостем «Сияния России». Вспоминается завершающая этот праздник поездка по знаменитой Кругобайкальской железной дороге.
«Какая песня без баяна? Какая Волга без Руси?» – поётся в песне. По аналогии можно сказать: «Какая Сибирь без Байкала?». Об этом славном море-озере, его тайнах, истории, поэзии немало говорили мы, пока ехали его берегом. География России была представлена писателями раздольно. Поэты земли Иркутской Василий Забелло и Михаил Трофимов, на ура читавший нам свои стихи, так похожие на народные. Народный писатель Республики Саха-Якутия Николай Лугинов. Приехавший из Москвы, где сейчас живёт, сибирско-иркутский поэт Василий Попов. Директор Иркутского Дома литераторов, прозаик Юрий Баранов… Сидевший рядом со мной Владимир Скиф достал из пакета книгу и подал мне со словами: «Накануне праздника был в типографии и попросил, чтобы мне специально к “Сиянию России” отпечатали несколько экземпляров. Вам дарю одному из первых, потому что знаю вас давно».
Книга ещё пахла типографской краской. На красивой обложке я прочёл: «Все боли века я в себе ношу…». Автограф был тёплый, что не лишне в начале октября на Байкале: «Дорогому Эдуарду Константиновичу, с которым мы так чудесно встретились на нашем русском национальном празднике русской духовности и культуры “Сияние России”. Бесконечно рад этой встрече, знаю Вас, читал и очень ценю. На дружбу, на долгое наше стояние за Русское Слово. Автор В. Скиф. 5.10.13. Иркутск». Я крепко пожал руку Владимиру Петровичу, мы по-братски, по-сибирски, по-землячески обнялись. Другие писатели тоже радостно приветствовали рождение новой книги. Один экземпляр по давней общеписательской традиции окропили водкой, подняли тост и сердечно поздравили автора. За окном поезда светился осенней зыбкой лазурью Байкал…
«Высокий свет насыщенных небес, // Лазурью напитавшийся в Байкале, // Морозом опрокинулся на лес // И подсинил заснеженные дали. // Как звонко в небе и легко в лесу, // В прозрачных рощах всё переменилось. // Себя неслышно по тропе несу, // Мне это утро будто бы приснилось. // Среди берёз такая благодать! // Прильну к берёзке и скажу: – Голубка! // Твоя душа моей душе под стать. // Всё в нас с тобой устроено так хрупко. // О, где ещё так плавно, так легко // Стремится время по сугробам ясным. // И дышится, как в храме, глубоко, // И видится грядущее – прекрасным».
Простые на вид и прозрачные, совсем как вода в Байкале, стихи… А ведь и впрямь, мы остаёмся русскими на наших огромных просторах только до тех пор, пока есть у нас образы и символы, которые всех нас роднят и заставляют ощущать родство. Эти символы настолько значимы, что помогают нам преодолевать движением душ те огромные расстояния, которыми славится Россия. Матушка-Волга, батюшка-Дон, былинный Китеж, могучий Урал, седой Каспий… Байкал – символ совершенно особый. В нём все эти символы как бы собраны воедино. Батюшкой назвать Байкал логично. Могуч ли Байкал? Конечно! Седой и древний? Несомненно! Былинный? Ещё какой былинный!.. Не оттого ли родным Байкал считает даже тот, кто ни разу на Байкале не бывал? Выпьет русский мужик в праздник чарочку и поёт то про «славное море, священный Байкал», то про «дикие степи Забайкалья, где золото роют в горах…». Не потому ли стихи из совсем новой книги поэта Владимира Скифа, пронизанные байкальскими ветрами, вдруг показались мне до боли знакомыми?.. Издревле Байкал ассоциируется у русского человека с той исконной русской волей, что дана каждому из нас по праву рождения, а не какими-то мифическими «правами человека» и «общечеловеческими ценностями». Владимир Скиф при всех прочих своих творческих достоинствах, о которых немало сказано известными критиками и его «коллегами по поэтическому цеху», для меня предстал в первую очередь – певцом Байкала, на берегу которого и состоялось наше настоящее творческое знакомство. Байкал неслучайно «приравнен» поэтом к храму. Он и есть храм нерукотворный, самим Богом для нас сотворённый.
А сибиряки, сколько их «немного» знаю, родившись и выросши в Сибири, это русские люди «в квадрате». Владимир Скиф из таких. С одной стороны – улыбчивый балагур. С другой стороны – откроешь да почитаешь его стихи, и понимаешь, какая глубинная трагическая печаль сокрыта под этой внешней ясностью. Писатели художественно обосновывают сибирский характер тем, что, дескать, климат в Сибири такой, что не забалуешь. Морозы вымораживают из человеческой души всякую гниль и червоточину. Эта суровость множится на огромные расстояния, когда пятьсот вёрст – не расстояние, а триста вёрст – не крюк. Из них, байкальской «глыби» и сибирской широты, как из истинно русской системы координат, проистекают практически все стихи Владимира Скифа. Родные до боли сердечной, милые сердцу приметы народного русского сибирского быта самоцветно рассыпаны по этим стихам.
«Милая малая родина. // В сенях – уютный закут. // Зорь раскалённые противни // Солнечных зайцев пекут. // Поле овсяное тихое // Прячет улыбку в усы. // Каплет роса или тикают // В маминой спальне часы. // С облака падают голуби, // Рдяное утро свежо. // Ткань поднебесного полога // Первым кроится стрижом. // Дверь наша в сенях захлыбала, // В подпол ушла тишина. // Встала деревня, одыбала // От упоённого сна. // Переливаются голуби