риска является обратной стороной доверия. В условиях радикализированного модерна экспертное знание обеспечивает расчет пользы и риска, а также создает сами обстоятельства как результат постоянного рефлексивного осуществления самого этого знания. Доверие к системам принимает форму безличных обстоятельств, которые у обычного человека поддерживаются знанием, в котором сам такой человек не разбирается.
Развитие науки и техники не только повышает уровень социального и природного риска, но и ограничивает возможности его прогнозирования и однозначной оценки. С одной стороны, постоянное вторжение научного знания в социальные и природные процессы, которые это знание описывает и превращает действительность в набор противоречий, а социальное бытие личности – в ситуацию постоянного выбора. Варианты будущего интерпретируются в рефлексивных терминах настоящего и становятся все менее предсказуемыми в своих последствиях. С другой стороны, само экспертное знание приобрело специализированный и фрагментарный характер, таким образом, глобальные по своему влиянию абстрактные системы становятся доступны во всей своей полноте все меньшему количеству экспертов, которые не могут координировать и сопоставлять свои оценки и рекомендации.
Рассмотрев общество постмодерна, к которому движется современное общество радикализированного модерна, Гидденс дал ему следующие социальные характеристики: наличие постдефицитной экономики с координированным глобальным порядком, создание системы планетарной экологической службы и социализированной экономической организации, политическое участие множества непрофессионалов в управлении обществом через участие в общественных движениях, демилитаризация мира и гуманизация технологии. Вместе с тем, это общество останется обществом высокого риска, так как глобальная взаимозависимость в социальных системах усилится (Beck, Giddens, Lash, 1994).
Риски радикализированного модерна и постмодерна обладают рядом особенностей. С одной стороны научно-технический прогресс, то есть повсеместное распространение абстрактных систем снижают долю традиционных рисков – эпидемий, стихийных бедствий и т. д. С другой стороны, становление модерна сопровождается растущей институционализацией экономических и социальных рисков, глобальных по своим масштабам. Атрибутом позднего модерна становится постоянный рефлексивный мониторинг риска, выражающийся в расчетах вероятности выживания в конструируемых тех или иных обстоятельствах. Так как знание становится крайне динамичным, экспертные системы становятся крайне нестабильными, поэтому их реализация сама по себе становится элементом риска. Кроме того, происходит постоянное обновление ситуаций риска с глобальными экологическими и социальными последствиями, которые с трудом поддаются прогнозированию (Гидденс, 1999).
К взглядам Гидденса на место риска в современном обществе