>Мужчина сердито убрал руку с талии жены:
– Иди домой, Лил. Мы не будем обсуждать это сейчас. Если я приду поздно, ложись спать. Я закончу здесь и тоже приду.
Женшина сквозь слезы посмотрела на мужа. Да неужели он и впрямь думает, что она сможет сегодня заснуть. Как можно быть таким бессердечным? Но Стивен Эндрюс, больше не слушая, отвернулся, чтобы приказать младшему офицеру проводить его жену до дома.
Лилиана Эндрюс жила со своим мужем и двухлетней дочкой Элен на пятом этаже многоквартирного дома в престижном районе города. Ее ныне покойная подруга Гленда и ее супруг доктор Патрик Джефрис занимали небольшой коттедж на соседней улице. Патрик был главным врачом Центральной Городской клиники, жена работала там же администратором. Это были единственные друзья Лилианы, муж которой был слишком занят на своей чрезвычайно важной службе по поиску и поимке вероотступников – самых опасных врагов общества в благословенном государстве Санта-Фелисити. Вчера Стивен пришел домой позже обычного и натянутым голосом сообщил жене, что на Патрика пришел анонимный донос из его же клиники, в доносе сообщалось, что доктор Джефрис хранит у себя нелегальные брошюры пропагандистского характера. На следующее утро Стивену Эндрюсу предстояло произвести обыск в клинике, и если донос подтвердится, арестовать доктора и его ассистентов. Это известие как обухом по голове ударило Лилиану, Патрик был уважаемым членом общества, у него было все – любимая работа, любимая жена, деньги, почет, зачем же он жертвует всем этим, на черта ему нужны какие-то дурацкие брошюры? Увы, предупредить его или свою подругу Гленду Лилиана не могла – после сказанного выйти из дома, не вызвав подозрения у мужа не представлялось возможным, подождать, пока он уснет, и позвонить тоже было опасно: во всем, что касалось его работы, Стивен проявлял крайнюю бдительность, поэтому и считался лучшим – он мог притвориться спящим и застукать жену на месте преступления (а помощь вероотступнику или даже лицу, подозреваемому в вероотступничестве, иначе не назовешь!). Остается только завтра пойти и попытаться утешить Гленду, при этой мысли Лилиана почувствовала уколы совести – ведь она хотя и крепко любила Гленду, с которой дружила с детства, но всегда завидовала ее счастью, тому что ее муж любил и заботился о ней, старался проводить с женой каждый свободный час. Стивен не был таким, для него наличие семьи было скорее данью обычаю, не поощрявшему холостую жизнь достойного гражданина Санта-Фелисити. Его должность, его долг перед обществом, как он его понимал, неизменно были для него на первом месте.
II
Все следующее утро, после ухода мужа, Лилиана расхаживала по квартире, не в силах заставить себя пойти к Гленде, как собиралась накануне. Как она сможет утешить подругу, что ей говорить? Лилиана ощущала себя абсолютно беспомощной, раньше ей не приходилось иметь дел с женами людей, обвиненных в нарушении спокойствия общества. И все же она должна пересилить себя и пойти. С этими тяжелыми мыслями (время было уже близко к полудню), уложив малышку Элен спать, Лилиана вышла из дома и с сильно бьющимся сердцем пошла на соседнюю улицу. Из дома Джефрисов не доносилось ни малейшего шороха, Лилиана постучала в дверь, никто не открыл. Она подняла руку для следующего стука, и в тот момент ей сзади кто-то положил руку на плечо. Обернувшись, Лилиана в ужасе отшатнулась: сзади нее стояла Гленда, бледная как полотно, платье было все в красных пятнах.
– Боже, Глен, что у тебя на платье, кровь? Это…Патрик?
Гленда не ответив, сунула руку в карман платья и вытащив ключ, открыла им дверь. Затем она нетвердой походкой прошла внутрь. С тяжелым предчувствием Лилиана последовала за ней. Войдя в гостиную, Гленда осмотрела комнату, так будто ее здесь давно не было. Взгляд ее упал на кожаное бордовое кресло в углу комнаты и вдруг она громко засмеялась. Смех был настолько жуткий, что у Лилианы пробежали мурашки по всему телу.
– Помнишь, Лил? Помнишь, как три года назад ты пришла ко мне сама не своя, и объявила сквозь слезы, что тебя выдают замуж за офицера Мутавы, то есть нашей полиции религиозных нравов? Я посадила тебя, рыдающую, в это кресло и пыталась утешить. А теперь ты пришла, чтобы утешить меня? А сама – то уже как, смирилась?
– Глен, к чему эти вопросы? – пробормотала Лилиана, конечно она помнила тот, казавшийся ей тогда кошмарным момент, – я вчера узнала про Патрика, где он сейчас?
– А ты не знаешь? – в тоне Гленды было нескрываемое презрение, – этот зомбированный идиот, твой муж, явился сегодня утром в клинику, в кабинет Патрика, когда тот осматривал пациента. Потребовал прервать осмотр и открыть сейф. Патрик сказал, что пока ему не позволят закончить, он с ними даже разговаривать не будет. Тогда костоломы твоего муженька вытащили полураздетого орущего пациента в коридор, Патрик пытался остановить их, ему как-то удалось вытащить у одного револьвер, и тогда Стивен выстрелил в него. Прямо в сердце! – последние слова Гленда не произнесла, а выкрикнула с горящими от ненависти глазами.
От ужаса уЛилианы перехватило дыханье, – Гленда, откуда ты все это знаешь?
– Я была там, – прорыдала Гленда, – я пыталась помочь ему, но не смогла. Только измазалась его кровью, меня тоже вывели в коридор, но я вырвалась и