ахнул Барыкин.
– Насмерть, – с гордостью за начальника подтвердил Турицын. – Каролус вызнал об сём прискорбном случае, разгневался, приказал заарестовать, а фон Белов, не будь дурак, из Пруссии стрекача задал, покуда живота не лишили. Поступил на службу российскую, в полковники выбился, таперича нами заправлять начнёт.
– Что ещё об нём сказывают? – придвинулся ближе Барыкин.
– Дюже строгий говорят. Всё ордунга, сиречь, порядка требует. Коли что не по нему – ругается. Может и по зубам двинуть.
Тут меня позвали к костюмерам. Я вошёл в комнату и увидел двух здоровенных лбов гренадерского роста: в каждом не менее сажени.
– Садитесь, прошу, – махнул рукой, указывая на обычную скамейку, один из костюмеров.
Я присел и с опаской посмотрел в их сторону. Они больше походили на разбойников с большой дороги, чем на цирюльников и кутюрье.
– Позвольте.
На меня накинули женский пудромантель.
– Чтобы мундир не изгваздать, – пояснили мне.
– Понятно, – кивнул я. – Благодарствую за заботу.
– Вы готовы?
– Да, можете приступать.
– Замечательно, сударь.
Над ушами защёлкали ножницы. Раз, и длинная чёлка упала к моим ногам: орлы старательно обстригали волосы спереди под гребёнку. Потом на подстриженный участок плюхнули щедрую порцию истолчённого мела. Медвежья ладонь легла сверху и начала старательно втирать мел в кожу.
Это была каторга! Пять минут усердного трения головы привели меня в такое состояние, что я подумал, что сейчас упаду в обморок: всё, что находилось в комнате, вдруг потеряло пропорции и поплыло. Миллионы искр сыпались из глаз, слёзы текли ручьём.
– Господа! – не выдержал я. – Дайте хоть немного покоя моей голове!
Просьбу уважили.
– Сухой проделки довольно, – объявил мой инквизитор. – Теперь надобно только смочить да засушить.
– Чего-чего? – недоумённо спросил я.
– Не волнуйтесь. Мы позаботимся, чтобы мундир оставался сухим и чистым, – изрёк всё тот же костюмер.
Вместо пудромантеля меня переоблачили в рогожный куль.
– Всё в порядке, сударь?
– В полном.
– Теперь придётся потерпеть. Всего лишь чуточку, сударь.
В руках костюмера оказался здоровенный ковш, в котором, судя по запаху, был квас. Мучитель приложился к ковшу, звучно хлебнул, набрав полный рот воды и затем, оказавшись напротив моего лица, начал опрыскивать волосы, будто из пожарной трубы. Скажу честно: я едва не вскочил на ноги, чтобы врезать ему по морде. Тем временем напарник костюмера стал обильно сыпать пуховкою на мокрые волосы муку. Когда этот этап истязательств закончился, в ход пошла гребёнка.
– Ну вот, – изрекли костюмеры, оторвавшись от меня и уперев руки в боки. – Сидите смирно, головы не ворочайте. Нужно, чтобы образовалась клестеркора.
Пока я сидел, выполняя все требования экзекуторов, сзади в волосы привязали длинный железный прут, который