пыталась Эллен безуспешно: ее маленькая спутница от волнения стала чесаться, длинные уши болтались в разные стороны, а хвост лихорадочно метался туда-сюда. Эллен сразу поняла, что Бонни находится в состоянии стресса.
– Все хорошо, Бонни, они сейчас уедут!
Но, к сожалению, они не уехали, а некоторые пассажиры начали бросать из окон проезжающих машин петарды, которые вызвали еще больший шум!
Повалил дым. Маленькая собачка вскочила в полном испуге и принялась лаять как сумасшедшая. При этом она вся тряслась, словно от ударов током.
Когда Эллен попыталась взять Бонни на руки, одна из хлопушек приземлилась рядом с их столиком и взорвалась с оглушительным шумом. Эллен инстинктивно пригнулась и закрыла лицо руками. В этот момент Бонни воспользовалась возможностью убежать и помчалась прочь со скоростью ракеты! Она неслась по дороге, свернула на широкую аллею и понеслась по оживленной улице, уворачиваясь от транспорта. Эллен, которую от хлопка на миг словно парализовало, пришла в себя, увидев, как ее маленькая собачка в смятении мечется между автомобилями.
Ее охватила паника, сердце билось с бешеной скоростью, холодный пот струился по спине, а ладони вспотели.
Она сразу же вскочила и бросилась следом за Бонни, что было сложно на высоких каблуках. К тому же в страхе маленькая собака развила невиданную прыть и была уже едва видна.
Эллен бежала по оживленной аллее, совсем не обращая внимания на транспорт. Водители разгневанно гудели ей вслед, но женщине было все равно. Она должна была вернуть свою собачку. Она без устали звала Бонни, но ее голос тонул в шуме дорожного движения.
Свернула она в переулок направо или налево? Или в пешеходную арку? Эллен отчаянно пробиралась сквозь толпу людей, толкала то одного, то другого и не теряла надежды найти свою маленькую спутницу. Но той и след простыл.
От волнения Эллен почувствовала тошноту и головокружение. Она с отчаянием спрашивала у прохожих, не видели ли они Бонни, но никто не мог ей помочь.
Около получаса она блуждала по улицам, когда вдруг вспомнила, что ей нужно успеть на самолет. Совсем обессилев, она позвонила мне в Германию, не понимая, что делать дальше.
– Я ведь не могу улететь без Бонни! – Ее голос дрожал, и она уже собиралась отказаться от перелета. Я еще никогда не видел ее такой растерянной.
– Но разве завтра тебе не нужно присутствовать на суде? – спросил я.
– И правда! Я совсем забыла об этом. Завтра состоится рассмотрение апелляции в Верховном суде! Его нельзя отложить… Но ведь я не могу бросить Бонни здесь одну! – Я едва мог вынести отчаяние в ее голосе, однако для меня дело было ясным.
– И тем не менее ты не можешь остаться на Гран-Канарии! – возразил я. Собака, возможно, и была важной, но работа была важнее.
– Не заставляй меня чувствовать себя виноватой! – услышал я, и после этого она бросила трубку.
Эллен взвесила все «за» и «против» и с тяжелым сердцем все-таки решила