интеллектуальной издательской системе Ridero
Введение
И я очень надеюсь, что так же как и раньше успею впрыгнуть в последний вагон, влететь в закрывающиеся двери, не успев хорошенько подумать, но делая все правильно. Я также надеюсь, что мои цветы будут расти как и прежде на камнях и несмотря на непогоду. Я думаю, что меня простят, потому что я уже давно по другую сторону. Я знаком с перевозчиком Стикса. Я всех прощаю, и ни от кого ничего не жду. Я немного устал и просто хочу побыть наедине со своими книгами, мыслями, ненаписанными строчками. Я прошу Бога, чтобы моей души хватило пусть не на всех, но хотя бы на нас. «Кто не собирает со Мной, тот расточает». Я прошу, чтобы не все было растрачено.
Via Hanseatica
Пост-Иерусалимский отсчет
Свет это звук. Только любовь. Люди, слова. Мы люди. Удивительно – разные языки, многообразие. Это было когда-то давно, это был не я, это было не со мной. Начинается новый отсчет. Где-то быть может померкли краски на ликах икон, но мы как пущенная стрела уже не можем не лететь и мы светом не можем не светить. Где-то позади закрылись двери, где-то темно, где-то началась война, но наш свет летит, звуком продолжает звенеть вечностью на устах. Наша любовь несмотря ни на что расцвела, в этом углубившемся лете, в этом зависшем времени. Занавешенное окно осталось позади, наш старый дом снесли, начался новый отсчет.
Если бы я только мог себе представить, что новый пост-Иерусалимский отсчет приведет меня к тебе, моя безудержная страсть. Наше бессовестное искрометное желание, стирающее границы, сметающее все на своем пути. Наша открытость друг другу. Скитания привели меня к тебе, любовь моя. Ты мое новое камино, via hanseatica.
Мы с тобой попали в ганзейский средневековый портал, в пространстве ливонской крепости мы поняли, что всегда были вместе. И даже время не может нас разделить. Время ничто, есть лишь расстояние, преодолеваемое усилием воли. Так много тебя и меня. Мы зашли с тобой в потайные комнаты, мы нашли ту прорезь, где можно любить без последствий. Потом расставание. Да, уже третье расставание с тобой, а значит новая встреча. Мы снова пересекаемся, там, где мы вдвоем, начинается мистерия, мы танцуем как много веков назад наш с тобой до боли до кожи знакомый танец. Мы встретились впервые в одном русском монастыре, давно, 7 лет назад, а потом встретились случайно снова, в Иерусалиме, на Елеонской горе. Мы шли пешком в Вифлеем. Между нами что-то стало происходить. Там где мы шли теперь кровь и бомбы. Но по настоящему мы все поняли в ливонской крепости на старом ганзейском пути, мы зашли в наш портал. Мы влюбились друг в друга. Много жарких секунд как вечность. Потом я уехал, пришли отливы и тишина, Нарвский портал закрылся. Я начал было думать, что это конец, но нет, это было всего лишь новое начало. Новая волна, берега. А ты осталась там, ловила ртом отголоски, ходила по нашими тропкам, моя сладкая. А потом ты нашла на стене арт кафе мою карту, джокера и под ней была дорога, уходящая в небо, прорезь этого мира, портал пилигрима. Наше пограничное измерении, где нам все дозволено. С тобой, ми аморе.
Скоро – ты плыла на теплоходе в Стокгольм. Я был на венчании своих друзей, волшебном и прекрасном, пожалуй что одном из самых прекрасных праздников на которых я был в своей жизни. Корабль увозил тебя все дальше от меня. До этого мы успели погулять по развалинам монастыря святой бригитты, поплавать с пирса в открытом море, выпить бутылку вина. Попрощаться, не прощаясь. И вдруг, ты покупаешь билет, и я лечу к тебе через моря. На север. В Стокгольм. Я хочу быть рядом с тобой. В потаенной прорези мира, в нашем портале, где все можно и нам ничего за это не будет. Гетеборг, твой дом, место для наших новых встреч, погружений друг в друга, открытий, прогулок, наша вечная весна золотого сечения. Via Amore.
Партия сыграна…?
Когда-нибудь мы будем очень осторожны с истиной, но не сейчас, не сегодня, не в этот падающий на нас полетом птицы вечер, когда разрезанные небеса с вытекающим серебром похожи на искрометность глаз твоих любимых. Мы не подпустим облако печали, мы убежим в другие дали и берега-моря нас приютят всегда, любовь моя.
И где-то в опустевшем городе без снов впадает в спячку моя любовь.
Краски нашей картины смыло дождем и слезами. А под картиной оказался еще один слой. Каждый вернулся к истокам. Хотя, наверное, кто-то, а именно я, вернулся к истокам давно забытой боли, горечи и грусти.
Я наивно полагал, что это сойдет мне с рук. А теперь душа словно вытоптанный грязный двор. Чувство, что меня предали, мной попользовались как милой игрушкой и отставили за ненадобностью. Комок у горла. Разочарование. Одиночество. Надвигающееся раскаяние. Даже если бы была надежда на продолжение, уже в момент прощания на вокзале было понятно – картина закончена, к шедевру нечего прибавить. Партия сыграна. Я проиграл. Румын на странном инструменте, похожем на ксилофон играл на вокзале историю любви. Я недавно играл ее в театре кукол – ты тогда сидела и смотрела не отрываясь на меня. О чем ты тогда думала? И думала ли вообще?
На вокзале, когда оставалось