нистане еще и боевики ИГИЛ.
Мимо нашего стола проходит человек, прислушивается к разговору и вдруг спрашивает:
– Русский?
Я киваю, встаю, чтобы поздороваться. А он радостно через переводчика начинает объяснять, что он бывший моджахед и воевал против нас. И воевал долго. И теперь счастлив, что знал таких отважных воинов, как русские. Не то что эти американцы. И когда же вы, русские, к нам вернетесь? Не воевать, с миром. Мы же помним, что вообще-то вы друзья. Вы же столько всего в Афганистане построили.
Такие разговоры случались в Кабуле часто. Бывшие моджахеды Массуда или Хикматияра подходили поговорить, спросить, не нужна ли помощь. По некоторым из них было видно, что их боевое прошлое никуда не ушло, что в столицу они приехали просто передохнуть – чтобы потом снова уехать в горы, где теперь, как когда-то с русскими, воюют с англичанами и американцами. Впрочем, с англичанами тут тоже когда-то уже воевали.
На следующий день после встречи в ресторане мы в резиденции бывшего президента Хамида Карзая говорим с ним о том, как идет процесс, который американские официальные лица называют «борьбой с террором». Карзай отвечает не задумываясь.
– Как можно вести борьбу в течение 14 лет и каждый год заявлять, что следующий год будет еще хуже, что экстремизм и терроризм будут еще больше развиты, чем раньше? Как можно бороться с экстремизмом, обстреливая деревни и убивая мирных жителей?
Я спрашиваю его, что происходит в стране, что ждет Афганистан и кто ему поможет. Он смотрит внимательно и произносит:
– Знаете, распад Советского Союза и ослабление России с 1992 года обернулись для Афганистана настоящей катастрофой. Если бы Россия была сильной и находилась в дружеских отношениях с нами, мы бы не находились в таком упадке, в каком мы находимся по сей день. К сожалению, историю невозможно переписать и невозможно исправить ошибки Советского Союза и Афганистана, которые пагубно сказываются до сих пор. Но когда Советский Союз был сильным государством, с 1920 года, в Афганистане была стабильность. Никто не вторгался на наши территории, так как у нас был сильный союзник в лице России.
История имеет свойство повторяться, причем обычно она заставляет нас учить невыученные уроки снова и снова. На примере Афганистана это видно особенно хорошо. Именно эта страна была, возможно, главной точкой противостояния между Российской и Британской империями в 19 веке, которое принято называть Большой Игрой. И вот снова, в 21 веке, она и все прилегающие территории стали полем уже новой Большой Игры между Россией и Западом. Есть, правда, небольшой нюанс: 150 лет назад Афганистан был нужен англичанам, чтобы русские не смогли пройти в Индию. Сейчас Афганистан нужен США, чтобы никто в регионе – Россия, Иран, Индия, Китай – не смог выстроить четкие экономические связи.
Хотя эта книга не только об афганской проблеме, потому что площадкой противостояния опять, как 200 лет назад, оказываются Центральная Азия и Балканы, Турция и Восточное Средиземноморье. И когда военные корабли стреляют с Каспия по базам террористов крылатыми ракетами «Калибр» – это не просто акт возмездия, не просто демонстрация силы России. Это наглядный пример того, что Россия снова участвует в Большой Игре, и теперь уже она выступает по своим правилам. Хотя эта книга не совсем о Большой Игре в традиционном ее понимании.
Эта книга о русско-британском противостоянии, которое продолжалось более 300 лет, и о том, во что оно трансформировалось сегодня, как в наши дни противостояние с Западом связано с событиями, от которых нас отделяют столетия. В классическом понимании Большой Игры она проходила в нескольких регионах, и в том числе на Дальнем Востоке. Именно поэтому Англия так поддерживала Японию в конце 19 века, помогла ей перевооружиться к войне с Россией в 1904 году. В книге этот значительный эпизод умышленно очень мало освещен. С моей точки зрения, это предмет отдельного исследования, особенно с учетом всех произошедших в регионе изменений и усиления Китая. И кроме того, для нас актуально посмотреть и сравнить, как шло противостояние России и Англии в регионах, которые волнуют нас именно сегодня: на Балканах, на Кавказе, в Закавказье, в Центральной и Южной Азии.
Трудно разобраться, что же сегодня происходит в Сирии, зачем там наша база, зачем концерт в Пальмире, если не понимать, что борьба за контроль над этими территориями началась сотни лет назад. И трудно понять, зачем мы сегодня поддерживаем стабильность в Центральной Азии, зачем нам базы в Таджикистане, если не знать, как этот регион стал частью Российской империи. Русский историк и публицист Константин Скальковский когда-то написал:
«Люди с узкими воззрениями смеются, что у нас есть интересы в Сирии, и в Малой Азии, и в Афганистане, и в Индии, и в Китае. Но почему же не кажется им странным поведение англичан, которые свои интересы отыскивают и преследуют и в Южной Африке, и на разных островах Австралии, и в Бирме, хотя никакого отношения эти места собственно к границам Великобритании не имеют».
И с тех пор, как были написаны эти строки, мало что изменилось. У нас по-прежнему есть свои интересы в тех же регионах. И они по-прежнему напрямую связаны с вопросом: быть России или не быть, будет она играть