ным и вечным колдовством белолицей шутницы.
И взвоют волки, приветствуя Ее, свою всесильную королеву, и вспыхнет жаркими языками пламя, благословляя волю Ее.
Керц прихватив с собой пылающий факел, стремительно спускался в подземелье. Нетерпение гнало его. Громкое эхо торопливых шагов сопровождало его. За спиной плясали изменчивые тени. Тяжелая железная дверь распахнулась при его приближении и, из-за нее выглянул невысокий, русоволосый, мужчина, которому на вид можно было дать лет тридцать пять, тридцать шесть. Его усталое лицо покрывала трехдневная щетина, вокруг серых глаз залегли тени, щеголеватая некогда мантия теперь была безжалостно измята, а, местами запачкана и прожжена.
– Алекс, у нас все получилось, – произнес он и в голосе его радость, торжество и смертельная усталость слились воедино, – да ты сам посмотри, – добавил он, пропуская керца внутрь.
Тот, кого назвали Алексом, керц, клана волков, не задерживаясь, вошел. Его глазам представилось необычное зрелище. Вдоль каменных стен стояли длинные столы, на которых в беспорядке были навалены разнообразные магические артефакты. Между столами на абшарпаном стуле скромно лежал, сияя голубым светом, небольшой кристалл. Его свет, преломляясь сквозь подвешенную в воздухе линзу, образовывал нечто напоминающее переливающуюся пелену. Керц подошел к ней вплотную.
– Это и есть портал? – спросил с любопытством, едва удерживаясь от желания погрузить руку в необычную субстанцию.
Маг молча кивнул. Усталость волнами накатывала на него, и даже радость от наконец-то выполненной работы, работы которой были посвящены годы усилий, не могла больше взбодрить его. Глаза закрылись, и верховный маг клана волков провалился в глубокий сон, безвольно привалившись спиной к стене. Керц несколько минут не видящими глазами смотрел на мага, думая о своем, а затем стремительно направился к лестнице. Его душа ликовала. Наконец-то свершилось, его народ спасен. А в небе плыла пылая далеким огнем полная луна, настолько яркая, что затянувшие ее тучи были не в состоянии скрыть этот огонь, огонь предстоящих великих свершений, пламя надежды и уже сбывшейся мечты.
ЧАСТЬ 1
ЧЕЛОВЕК
1…
День не задался с самого утра. Из-за удушающей жары, вот уже более десяти дней сжигающей вокруг все и вся, дом прогрелся, медленно, но верно, превратившись в настоящую душегубку, и это при саманных-то стенах, призванных предохранять его обитателей от жары. В общем, проворочалась я всю ночь сбоку на бок, на все лады кляня капризы погоды. Мокрые от пота подушка и простыня сна не добавляли, а о кондиционере мы простые сельские фельдшера можем только мечтать. Не такие у нас нынче зарплаты, чтобы кондерами себя баловать. Да и Серега, сынишка мой пятилетний всю ночь проканючил: «Мама, жарко, мама, я пить хочу, мама, а почему луна такая яркая и мне спать не дает?» Блин! Как будто мне не жарко, пить я не хочу и луна в пол – неба навевает мне исключительно романтические сны! Но что с него возьмешь? Ребенок.
Одним словом встала я утром злая и не выспавшаяся. Бесило все. От, как назло, пригоревшей яичницы до предстоящей пытки с громким названием: полугодовой отчет. Это то еще удовольствие – сидеть в кабинете у иммунолога, отчаянно потеть от страха, ибо она у нас зверь, и при этом мечтать о душе которого у меня, естественно нет, а есть баня у соседей два раза в неделю, а в остальное время – мойся Танечка в тазу… Но я отвлеклась. В предчувствии головомойки, и, не испытывая от этого, (вот странно, да?)особого восторга, подхватив Серегу на руки (здоровый лось, а туда же «мамочка, на ручки!») я бегом побежала к соседке тете Гале, сплавила ей изверга, и, уже не торопясь, направилась к ждущему меня такси. «Наши люди в булочную на такси не ездят!» Ага, счас! Наши люди на такси ездят везде, особенно на работу, что же касается булочных – то это канувший в лету пережиток так и не наступившего коммунизма, В наш же век развитого идиотизма без такси как без рук, вернее ног, особенно если автобусы в наше треклятое село не ходят, а до райцентра км двадцать не меньше. Ну не пешочком же топать, в самом деле!
С такси сегодня тоже как-то не срослось. Я обычно с Пашкой езжу: веселый пацан, да и берет на сто рублей меньше, чем остальные, хоть какая-то да экономия. Но Пашка сломался и пришлось мне, бедненькой раскошелиться на всю сумму: аж триста р., будь они не ладны! Ерунда, скажете? А ничего, что я фельдшером работаю и з.п. моя целых десять тысяч в месяц? Вы на такой вот червончик прожить пробовали, да еще с дитем малым и без папы? Ага, то-то! Нет, папа у нас, конечно, есть, но у него своя жизнь а у меня своя, и семья у него другая. Но не будем о грустном. Он, естественно, ни в чем не виноват, это я – стерва. Не спорю, все может быть, характер у меня еще тот, тот еще характер!
Я сидела и с тоской прощалась с обедом, да еще Бога молила сжалиться надомной несчастной, ради разнообразия и помочь с отчетом поскорее отстреляться. За окном стремительно мелькали живописные виды выжженной солнцем степи.
Вообще-то степь я люблю. Так как может любить ее только выросший в лесном краю человек. Первое впечатление от нее было жуткое. Захотелось пасть на землю и глаза плотно зажмурить от всепоглощающего чувства простора. Словно у Господа