мой враг полез было на меня, но его отпугнул проходивший мимо большой, гимназист. Мальчишка отбежал на улицу и крикнул мне:
– Ну, брат, счастье твое! А то бы я тебя угостил!
И вытянул из рукава руку, – в ней был раскрытый перочинный нож.
Мама, как узнала, пришла в ужас: да что же это! Ведь этак и убить могут ребенка или изуродовать на всю жизнь! Мне было приказано ходить в гимназию с двоюродным моим братом Генею, который в то время жил у нас. Он был уже во втором классе гимназии. Если почему-нибудь ему нельзя было идти со мной, то до Киевской улицы (она врагу моему уже была не по дороге) меня провожал дворник. Мальчишка издалека следил за мною ненавидящими глазами, – как меня тяготила и удивляла эта ненависть! – но не подходил.
Раз идем мы с Генею. Нам навстречу этот мальчишка, а с ним другой, побольше, длинноносый и рыжий. Мой враг что-то шепнул своему спутнику. Поровнялись. Вдруг рыжий изо всей силы толкнул Геню плечом.
– Ты что?
– А ты что?
– В морду захотел?
– Попробуй!
Сжимая кулаки, они стояли друг против друга в напряженной позе петухов и слегка подталкивали друг друга плечом. Геня свистнул рыжего в ухо. Начался мордобой. Мой враг бросился на меня. Геня крикнул:
– Бей его, Витя! Чего боишься? В морду!
Я сунул его кулаком в морду, перешел в наступление и стал теснить. Испуг и изумление были на его красивом круглом лице с черными бровями, а я наскакивал, бил его кулаком по лицу, попал в нос. Брызнула кровь. Он прижал ладони к носу и побежал. Пробежал мимо и рыжий, а Геня вдогонку накладывал ему в шею…
Позор, позор! Целых полгода враг мой лупил и гонял меня, а я, оказывается, был и сильнее и ловчее его!..
В приготовительном же классе. Рядом со мною сидел на парте рыжий и крупный немчик Ган, добродушный и покорный, с которым можно было делать что угодно. Я написал на его транспаранте:
Сей транспарант принадлежит
И сам не убежит;
Кто возьмет его без спросу,
Тот останется без носу;
А кто возьмет его с спросом,
Тот будет с пузом.
Это я так переделал обычную у школьников надпись на книгах:
Эта книга принадлежит
И сама не убежит,
Кто возьмет ее без спросу,
Тот останется без носу.
Транспарант увидел у Гана наш классный наставник, Петр Степанович Глаголев.
– Это ты написал?
Ган ухмыльнулся широко и глупо.
– Нет. Это мне написал Смидович.
– Смидович! Это что такое? В угол!
Я обомлел. Я был первый ученик, поведения примерного, никогда наказаниям не подвергался; Петр Степанович ко мне благоволил, к тому же, кажется, он был папиным пациентом.
– Что ты стоишь? Сейчас же в угол!
Я заревел благим матом:
– Ай, нет, не пойду!
Петр Степанович сердился и смеялся, приказывал, но я заливался слезами и не шел. Так и не пошел.
Меня «оставили» на час в гимназии. За