Викентий Вересаев

На повороте


Скачать книгу

арлсбаде у него опасно заболела дочь. Спрашивала я помощника директора, ему он ничего не говорил о вас. Такая досада. Придется вам ждать, пока воротится директор.

      Варвара Васильевна говорила извиняющимся голосом, как будто была виновата в неожиданном отъезде директора. Токарев улыбнулся ее тону.

      – Так ведь не на год же уехал директор?

      – Нет, конечно. На месяц, самое большее – на два. А покамест, знаете что? Поедемте к нам в деревню. Я с завтрашнего числа получаю в больнице отпуск, нынче или завтра приедут из деревни лошади.

      Токарев радостно воскликнул:

      – Варвара Васильевна, да ведь это превосходно. Чего ж вы за меня огорчаетесь? Пожить в деревне – лучшего я бы и сам для себя не придумал…

      Подошел носильщик с вещами.

      – Куда прикажете извозчика брать?

      Токарев веселый и оживленный, взял ремни с пледом.

      – Какая у вас тут есть гостиница недорогая?

      – Ну, вот еще, зачем гостиница? – встрепенулась Таня. – Остановишься у нас в колонии.

      Токарев поднял брови.

      – В колонии?.. Посмотрим, что за колония.

      Они вышли из вокзала. Варвара Васильевна сказала:

      – Поезжайте, господа. А мне нужно еще забежать в больницу, сделать две перевязки. Я сейчас буду у вас.

      Токарев и Таня сели на извозчика и поехали к городу. Солнце садилось, над шоссе стояла золотистая пыль, и сам воздух казался от нее золотым. Токарев, улыбаясь, смотрел на Таню.

      – Расскажи ты мне толком, как ты сюда попала. В феврале последний раз написала из Петербурга и после этого как в воду канула.

      – Я тебе говорила, всю весну мы пробыли тут на голоде, в Артемьевском уезде. Ну, я тебе скажу, – и насмотрелись. Жутко вспомнить. До июня пробыли там и все просадили, у кого какие были деньги; то есть, понимаешь, ни гроша ни у кого не осталось. Ну, вот и пошли в Томилинск.

      – Пошли?

      – Где шли, где на товарном поезде ехали… Очень было весело. Здесь раздобыли работы, – кто по статистике, кто уроков. Живем все вместе, – целый, брат, дом нанимаем. За три рубля в месяц. Вот увидишь, славные подобрались ребята.

      – Я кое-что слышал о твоей деятельности на голоде. В вагоне я разговорился с одним земским врачом, – Рассудин, кажется, фамилия. Он мне много рассказывал про тебя.

      – Рассудин? Что, что он говорил? – быстро спросила Таня и с любопытством подняла голову. Ее большие глаза самолюбиво заблестели.

      Токарев лукаво улыбнулся.

      – Одним словом, одобрял. А передавать не стану, – загордишься… А скажи ты мне лучше вот что: когда ты уехала на голод?

      – В марте месяце.

      – Как же ты с экзаменами устроилась? Перешла на следующий курс?

      – Я уж зимою вышла с курсов.

      – Вы-ышла? – протянул Токарев и замолчал. – Почему? – коротко спросил он.

      – На что они мне. Курсы важны только вначале, чтоб приобрести знакомства, попасть в известную среду А раз это уж есть, то что в них?

      Токарев потемнел.

      – Странно… Курсы, во всяком случае, дают систематическое знание.

      Таня рассмеялась.

      – Систематическое знание… Диплом они дают, а не систематическое знание. Мне не шестнадцать лет, я и без профессорской указки сумею приобрести знания.

      – Я не понимаю, ведь тебе всего один год оставался до окончания, – раздраженно сказал Токарев. – Что помещал бы тебе диплом? Кто знает, что может случиться в будущем, – почему его не иметь на всякий случай?

      – Господи, как это скучно – о будущем думать. Не боюсь я никакого будущего, всегда сумею прожить и без диплома. Ведь тебе вот тоже оставался всего год до диплома, – не получил, и что ж? Большая от этого беда?

      Токарев нахмурился и молчал.

      Пролетка переваливалась из ямы в яму по немощеной, изрытой промоинами улице. Под заборами, в бурьяне, валялись дохлые кошки и арбузные корки. Пролетка остановилась у покосившихся ворот небольшого дома. На скамеечке сидел подслеповатый, бритый старик в жилетке и железных очках. Таня крикнула:

      – Иван Финогеныч, пожалуйста, откройте нам ворота.

      Старик оглядел пролетку и молча пошел отпирать. Они въехали на заросший муравкою двор. В его углу, около садовой калитки, стоял крохотный флигелек. На крыльцо вышли два студента.

      Токарев и Таня сошли наземь. Таня сказала:

      – Знакомьтесь, господа. Это мой брат, я вам о нем говорила.

      Студенты, немного стесняясь, назвали себя и пожали Токареву руку.

      – Шеметов.

      – Борисоглебский.

      Шеметов, стройный парень в синей рубашке, исподлобья взглянул на Токарева.

      – Давайте-ка, я вам снесу. – Взял из его рук чемодан и удивился. – У-ух, тяжелый какой.

      Огромный Борисоглебский крутил на подбородке жесткие черные волосики. Заикаясь, он спросил:

      – Чай