ред самым концом угадываем, что же из них было нашим подлинным «Я»…
…Зато вижу, как много людей умирает, придя к убеждению, что жизнь не стоила труда быть прожитой.
I
У кого что болит…
Будь Зойка такой как все, с ней не приключились бы эти истории, точнее, ей не довелось бы стать участницей или свидетельницей их. Ницше выделял два типа людей: одни желают обрести гармонию и покой, а другие стремятся к исследованию жизни. Зойка явно относилась ко второму типу.
Подруги, знавшие ее с раннего детства, как-то признались:
– Зойка, ты всегда нам казалась не такой, как мы все. Какая-то ты другая, непрактичная, что ли.
От этих слов она виновато тушевалась, не находя, что ответить, и пожимала плечами: мол, какая есть, другой-то она стать не может. А Лидка в день рождения вручила открытку собственного сочинения, подсластив в финале:
Тонкая фигурочка, синенькие глазки,
до сих пор ты дурочка, верящая в сказки.
Ты идешь танцуя, грязь не замечая,
жизнь свою рисуя, никого не хая.
Любви тебе и радости и судьбы – без гадости!
Зойка недоумевала, огорчаться или радоваться такой репутации, и как-то обреченно вздыхала: никуда не деться от устоявшегося годами образа или имиджа, как сейчас говорят, а попросту от судьбы. Тем более что это не мешало ей оставаться собой, пристально вглядываться в природу, в жизнь, где все казалось достойным интереса и внимания. И теперь, идя по аллее, видела не просто листья, а будто людские судьбы. Один листок порывом ветра забросило в дупло дерева – вот, думает, счастливчик, перезимует в тепле и сухости, словно в гнезде, и весной будет как ржавая жестянка, никому не по зубам, да и птенцов не выведет. А тот, улетевший в грязь, через неделю изотрется в труху под подошвами ног, станет пылью, прахом или унесется тем же ветром куда-нибудь на поля, на простор. «В чистом поле под серым дождем превратится, беглец, в чернозем. А весною травинкой взойдет, но покажется вечностью год» – и Зойка невольно представляла себя на месте этого беглеца, и становилось жаль его. И тем более с каким-то благоговением глядела на старые деревья, одушевляя их, подмечая в них приметы живых существ. Вспомнив отца с матерью, которых уже не было на свете, она, уединившись, по-детски прижалась щекой к теплой шершавой коре, закрыв глаза, и откуда-то возникли строки:
«Успокоились деревья – ведь волнующее лето позади,
и весенний сок желаний и стремлений не шумит у них в груди.
Несмотря на ожиданье листопада как осеннего венца,
щедро делятся со мною добрым светом их древесные сердца…»
Чем не молитва?
Может быть, как раз в силу натуры она не могла пройти равнодушно мимо вещей, о которых, как говорит шоумен Малахов, невозможно молчать. Утром, придя на работу, она из первых рук узнала от Кати подробности этой трагедии, произошедшей накануне вечером в пригороде.
А вечером будет сообщено об убийстве таджикского юноши. По официальной версии, озвученной через несколько дней, – междоусобица. Мол, свидетели видели из окна возле убитого кучку гастарбайтеров.
На самом деле эти ребята в полночь вереницей возвращались со стройки. Тот юноша почему-то торопился, обогнав остальных, а из-за угла его уже поджидали, не его конкретно, просто первого попавшегося. Послышался мужской голос, по-русски, с матерщиной, призвавший:
– Давай этого мочить!
Зойкина знакомая Катя, жившая на первом этаже, услышав реплику с матом, подошла к окну и увидела уже столпившихся возле лежащего человека таджиков. В считанные минуты приехала «скорая», тут же констатировавшая смерть. Как потом узнают, убийство было профессиональным: один ножевой удар в левое подреберье с оттяжкой.
Означенные события уместились в полчаса времени. Все закончилось, все разошлись.
Через несколько минут, в дверь Кати и соседей звонила полиция, но никто не открыл, боясь, что убийцы расправятся потом со свидетелями. Разве полиция защитит от них, живущих рядом? Никто не стал заявлять.
И Зойка поняла опасение Кати, живущей с маленькой дочкой и мамой, поэтому на другой день сама поехала в отделение и сообщила известные ей факты убийства. Ждала, что ее вызовут как свидетеля на суд, но не дождалась. Скорей всего, замяли дело. Результат расследования неизвестен, а предполагаемые убийцы по-хозяйски свободно разгуливают по поселку…
Зойкина знакомая Люда рассказала, что года два назад в Парголово так же была убита 16-летняя красавица-таджичка. Все жители поселка любовались, глядя на нее…
Какие-то нелюди затащили девушку в подвал дома, изнасиловали и зверски убили…
Там ее и нашли…
А стражи порядка ничего другого не придумали, как в тот же день арестовать многодетного отца погибшей, старшей в семье дочери. Целый год несчастного держали под арестом. Хорошо, его друзья, знакомые, товарищи по работе встали на защиту, засвидетельствовали алиби, отстояли