ал-губернатор Минской губернии, и прочее, и прочее, и прочее, наслаждался тишиной и покоем, лёжа в тёплой ванне, стилизованной под древнеримские термы.
Охрану, всегда и всюду сопровождавшую его, Евгений Витальевич отпустил ещё два часа назад, велев передать своей дражайшей супруге, если она будет его разыскивать, что он в их сопровождении зашел сыграть партейку-другую в казино «Белый Свет», что на Императорском проспекте. Начальник охраны понимающе улыбнулся и обещал, что всё будет исполнено в точности. Наверняка этот безмозглый идиот решил, что его босс поехал к любовнице.
Откровенно говоря, такая мысль приходила Евгению Витальевичу в голову, когда он сидел за рулём своей чёрной бронированной «Волги», но трезво всё расценив, он пришел к выводу, что не в состоянии полночи и утро выслушивать трёп длинноногой блондинки по имени Таня, которая была его любовницей последние два месяца.
«Может быть, стоит её вообще бросить?» – не открывая глаз, Евгений Витальевич потянулся за бокалом кизлярского коньяка, оставленным им на мраморном бортике ванны. – «Её глупая болтовня с лихвой перекрывает то удовольствие, что она доставляет в постели».
Евгений Витальевич отхлебнул немного терпкого напитка из бокала, поставил последний обратно на бортик и, блаженно улыбнувшись, подумал:
«Следующей любовницей надо сделать глухонемую. Она и не услышит ничего, и болтать ни с кем не станет».
В общем, решив не портить и без того не очень приятный день встречей с любовницей, Евгений Витальевич отправился в закрытый для посторонних жилой комплекс «Янтарная Жемчужина». Здесь ему принадлежала небольшая двухуровневая квартирка, которая не была указана ни в одной декларации. И владельцы комплекса свято блюли конфиденциальность, не распространяясь о своих клиентах.
Никто не знает об этом его убежище. Месте, где он может отдохнуть от назойливых любовниц, докучливой жены, прилипших как репей охранников.
– Ты в этом уверен? – раздался тихий голос где-то над ухом Евгения Витальевича.
Депутат Госдумы вздрогнул, потерял точку опоры и с головой ушёл под воду.
– Кто здесь? – отчаянно размахивая руками, Евгений Витальевич вынырнул из воды и огляделся вокруг.
Квартира была пуста и безмолвна. Звукоизоляция внутри комплекса была что надо: даже звуки оргий, что устраивал живший этажом ниже сын московского генерал-губернатора, не выходили за пределы его квартиры – так что извне сюда звуки не проникали. Внутри же квартиры издавать их было некому: Евгений Витальевич специально оборудовал эту берлогу для отдыха от любых звуков: здесь не было ни телевизора, ни магнитофона, ни радио, ни даже часов, своим постоянным тиканьем приводивших депутата в ярость.
– Кто здесь? – ещё раз спросил Евгений Витальевич, подплывая к бортику.
Взявшись за поручни, он подтянул своё грузное (чай, уже не молод – шестой десяток годков пошёл) тело и выбрался из ванны.
Вода стекала по обнажённому телу Евгения Витальевича на пол, образуя огромные лужи (ничего – система автоподсушки пола не оставит от них и следа), а депутат всё так же настороженно озирался по сторонам.
– Кто здесь? – повторил он в третий раз, снимая со спинки кресла полотенце и вытирая им лицо и тело.
Голос, говоривший с ним, как будто долго раздумывал, прежде чем ответить, но через пять минут всё же изрёк:
– Ты знаешь ответ!
– Нет, не знаю! – нервно взвизгнул Евгений Витальевич, бросаясь к комоду.
Там, в третьем ящике снизу, под грудой накрахмаленных рубашек, лежал наградной пистолет, врученный Евгению Витальевичу самим Гавриилом Первым по случаю четырёхсотлетия династии Романовых.
«Да где же он?» – выкидывая рубашки из комода на пол, одними губами шептал депутат.
– Зачем он тебе? Разве ты боишься меня? – вновь заполнил пустое пространство квартиры чужой и в то же время такой знакомый голос.
Наконец ладонь Евгения Витальевича наткнулась на тяжелую рукоятку пистолета, инкрустированную маленькими алмазами из императорской сокровищницы, и страх, пудовым грузом сковывавший его тело, отступил.
– Нет, я тебя не боюсь! – ответил голосу Евгений Витальевич и резко повернулся, вскидывая ладонь с зажатым в ней оружием.
Позади него никого не было. Лишь его испуганное отражение в стене, превращённой дизайнером в гигантское зеркало, нервно тыкало стволом в воздух.
«Лечиться тебе пора, брат!» – облегчённо выдохнул Евгений Витальевич, опуская пистолет и вытирая проступивший сквозь кожу лица пот.
Легко, конечно, сказать: лечиться. Но у кого? Какой психиатр не соблазнится идеей продать журналистам информацию о проходящем у него лечение депутате? А если таковой и найдется, то об этом обязательно разнюхают конкуренты, и информация опять-таки просочится в прессу.
Нет, лечиться нельзя. По крайней мере, сейчас.
Евгений Витальевич приблизился к зеркальной стене и внимательно взглянул на своё