сокой башне замка. В этот день принцесса то и дело выглядывала в окошко и с нетерпением подгоняла ленивое солнце:
– Ну, скорее же, скорее! Опустись на гору!
Обычно, когда солнечный диск опускался на вершину горы и начинал катиться по склону к морю, принцесса спешила на свидание с молодым герцогом Готфридом. К этому времени герцог приходил на пруд в королевском парке.
Но сегодня солнце словно застыло на месте и весело освещало комнату через витражи окошек. А принцесса ждала свидания с особым нетерпением. За обедом матушка, королева София-Эльфрида, сообщила ей такую страшную весть, что Алоиза пришла в отчаяние. Ей грозило новое несчастье, и его нельзя было допустить. Ни за что! Потому что она этого не переживёт! На её долю и так выпало столько горя! Ну, почему и за что ей это!?
Всё началось больше года назад. Её отец король Георг Справедливый отправился на охоту в компании со своим соседом и родственником королём Карлом Решительным и не вернулся. Он погиб! Его конь оступился и сорвался в пропасть. Такую глубокую, что даже достать тело короля для погребения не было никакой возможности. Эта тяжёлая утрата оказалась только началом целой череды несчастий, последовавших за ней.
Узнав о гибели короля Георга, соседние монархи принялись отрывать земли от королевства, провинцию за провинцией. Овдовевшая королева София-Эльфрида напрасно посылала войска на защиту владений. Тем самым она лишь потеряла армию и опустошила казну.
Дело принимало очень серьёзный оборот. Но, как говорится, мир не без добрых людей. На помощь пришёл двоюродный брат покойного короля, в чьих владениях, к слову, и погиб отец принцессы. Король Карл Решительный сам недавно овдовел и прекрасно понимал, что такое утрата близкого человека.
Карл положил конец грабительским захватам земель соседями и бесконечным войнам. Он ввёл над королевством погибшего родственника свой протекторат. Королева и король Карл совместно подписали документ, который так и назывался «О протекторате». До этого принцесса даже и не знала такого слова – «протекторат». Но с тех пор оно стало звучать из уст матери ежедневно.
– Какое счастье, что Карл ввёл протекторат! Это наше спасение!
– Это всё благодаря протекторату! Это наша защита!
– Если бы не протекторат, мы бы погибли!
Правда, Алоизе было не очень понятно, что подразумевает протекторат и что происходит на самом деле. Взял ли дядюшка их королевство под свою защиту или просто стал править им как своим собственным? Иногда ей казалось, что второе.
Ещё одним излюбленным словом королевы стало слово «благодетель». Благодетелем она именовала Карла.
– Спасибо нашему благодетелю, мы не умираем с голоду.
– Благодаря нашему благодетелю у меня даже осталась одна фрейлина.
– Благодетель дал нашим подданным работу, им есть куда возить свои товары на продажу. Благодаря нашему благодетелю они не нищенствуют, не попрошайничают, не разбойничают в окрестных лесах. Помолимся о нашем благодетеле!
– Слава благодетелю, дочь моя! Пусть у меня нет денег платить твоим учителям, но мне не пришлось распродать библиотеку твоего отца. И, таким образом, ты можешь продолжать своё образование. У тебя даже есть два новых платья: повседневное и на торжественный выход.
Все эти доводы матери мало утешали Алоизу, но ведь могло быть и хуже. Когда артиллерия короля Зигфрида Стремительного уже была видна из окон башни принцессы, а ядра долетали до городских стен, было страшнее. Тогда ветер приносил в её окошко запах пороха и ощущение неминуемой катастрофы.
В конце концов, за прошедший год принцесса научилась обходиться без прислуги, смирилась с грубой пищей, которую готовила их единственная кухарка Марта, привыкла учиться по книгам, гулять в одиночестве, без фрейлин и развлекать себя сама. И мечтала о счастье. А что такое счастье? Ну, конечно, это любить и быть любимой!
Но сегодня за обедом, за пустым и длинным-предлинным столом, мать королева объявила Алоизе, что завтра благодетель прибудет в замок с её будущим женихом – королём Филиппом Смелым. Матушка сказала, она видит счастье дочери именно в замужестве с королём Филиппом. Эхо, взлетая к серым каменным сводам, повторно отчеканивало каждое слово королевы, а потом с хохотом разносило по углам столовой, искажая на все лады. В то время как сама королева уже поднялась из-за стола, эхо никак не могло окончить своё веселье и с опозданием перешло на дробь её каблуков. Подойдя к портрету, стоявшему на подставке, королева сдёрнула с него покрывало. С холста на принцессу, гордо подбоченившись и задрав козлиную бородку, смотрел нарумяненный старикашка. Его усики воинственно топорщились, а сморщенная шейка смехотворно торчала из тяжёлых лат.
– Никогда! – вскрикнула принцесса. Эхо птицей взлетело вверх и, ударившись о потолок, крикливой стаей разлетелось по мрачному замку.
– Это твой единственный шанс, дочь, – отчеканила королева. – Благодетель еле уговорил его взять бесприданницу.
И старая фрейлина фон Бок кивала в такт