а трудовое законодательство Эмиратов. Так учила её мама: уважающий себя человек всегда должен знать две вещи: бухгалтерию и законы страны проживания.
У Лары было заочное педагогическое образование, которое она успела получить в перерывах между бандитскими разборками и перестрелками, поэтому она искала работу в школе. Часто требовался преподаватель музыки и её спрашивали, умеет ли она играть на фортепиано. Она отвечала, что не настолько хорошо, чтобы преподавать музыку. «Как же так? – говорили ей. – Вы же русская, все русские играют на фортепиано».
В школах либо не нужны были сотрудники, либо платили мало. Она расширила свой поиск до всех упоминаемых в «Галф Ньюз» вакансий. Тогда это был единственный источник поиска работы, не считая «Надии». Но в «Надии» публиковали много фейков (несуществующих рабочих мест).
Лара жила в Абу-Даби, где русских не было. Во всяком случае, ей не попадались. Однако сирийские друзья успели рассказать о «дурной славе русских» в Эмиратах. Особенно о дурной славе русских женщин. Поэтому при поиске работы ей либо предлагали заняться сексом тут же на столе, либо очень осторожно говорили: «Вот мы вас возьмём на работу, а у вас потом где-нибудь в ночном клубе будут неприятности с полицией, пострадает репутация нашего заведения».
Работы не было.
Несмотря на все описанные трудности, в этой стране было СПОКОЙНО. Ларе не приходилось, напрягая все нервы, изображать кого-то, кем она не являлась, быть «королевой бандитов» и делать вид, что готова убить любого, кто не так посмотрит. Здесь можно было расслабиться и быть самой собой, никого не играя. Нет, здесь тоже приставали, но всё было как-то спокойно и неопасно. Цивилизованно.
Здесь было много солнца и моря. И спокойные, приветливые люди. Она любила гулять по набережной, смотреть, как переливается море в лучах солнца, слушать его таинственное дыхание и шорох волн. Она любила вдыхать морской аромат. А если прийти на набережную рано утром, то можно было увидеть играющих дельфинов.
2
Иногда сирийка водила её по магазинам, «на шопинг», и в «Джаз-бар», на ladies' night. Сирийка знала, что анорексия – психическое заболевание и что лечить надо в первую очередь психику. Лара любила танцевать, поэтому-то сирийка и водила её в «Джаз-бар». «Джаз-бар» был ночным клубом, где часто устраивались дискотеки. В «Джаз-баре» Ларе не нравились шум и многолюдность, но нравилось, что было культурно, много европейцев и что, когда она начинала танцевать, толпа расступалась, давая ей площадку для танца.
Прилетев в Эмираты, ещё в аэропорту она обратила внимание на формы танцорок на экранах телевизоров. «Какие у них полные танцовщицы! Явно с лишними килограммами. У нас бы таких даже в зал не пустили, поставили бы перед дверью на весы и завернули бы домой, сбрасывать лишний вес. А здесь они выступают, да ещё и на телевидении», – думала Лара.
Здесь стандарты для танцорок были явно невысоки. Достаточно показать пару вертикальных шпагатов – и публика уже считала тебя «балетной знаменитостью» и подходила за автографами. Нет, балериной она никогда не была. С её ужасной выворотностью, bad feet, её бы никогда не взяли в балерины. Выручали подвижные, выворотные бёдра.
Она подарила Абу-Даби латину: самбу, румбу, ча-ча-ча. Здесь такого ещё не видели. Зал гудел. Она не была какой-то выдающейся танцовщицей – таких, как она, в России тысячи, десятки тысяч. Но здесь этих танцев не знали. И о ней опять стали ходить легенды.
Удивительно, но, в отличие от России, в Эмиратах у неё не было нехватки в партнёрах. Обязательно находился какой-нибудь британец или латиноамериканец, который хорошо танцевал. И это было cool. Иногда два партнёра. Тогда завязывался треугольный конфликт – ещё интересней. Получался танец с сюжетом. Редко, но бывало: выходила какая-нибудь латиноамериканочка или африканка, тогда образовывались пары, и они соперничали между собой, кто круче, – смотрелось захватывающе. Во время танца они могли поменять партнёров, и это тоже было cool. Публика всегда уважительно расступалась и давала им столько пространства, сколько понадобится.
А Мелехов, её хореограф, знаменитость города Е, в своё время упрекал всю их группу, что они, со своей уральской примороженностью, не дотягивают до темперамента латиноамериканских девочек. Вот она танцует с латиноамериканкой на одной площадке, и можно поспорить, кто из них темпераментнее. Когда звучала хорошая музыка, у Лары срывало крышу. Она была молода, энергична, и у неё были подвижные бёдра.
Танцевать нужно сердцем. Мелехов учил их технике, иногда слишком сложной. Чтобы справиться с этой техникой и «не налажать», они чересчур сосредотачивались на элементах и выглядели как школьницы или роботы. Поэтому Лара с Юлькой всегда ломали эту хореографию и танцевали «как на душу ляжет». Они не думали о правильности исполняемых элементов, они самореализовывались – выражали себя через музыку. Один и тот же танец в их исполнении никогда не выглядел одинаково, он зависел от настроения. Поэтому-то, куда бы они ни пришли, их везде принимали за профессиональных балерин, хотя балеринами они никогда не были. Они просто обожали танцевать.
В детстве мама запрещала ей танцы. Не то чтобы запрещала,