самого себя он прятался во Тьме.
Достигнув дна, увидел отражение Бога,
Убитого плодами собственных идей.
Часть I. Яр
*навь*
Вязкий туман застилал мрачное подземелье. На полу лежал человек в грязных лохмотьях и смотрел в одну точку невидящим взглядом. Сколько он так лежал, опутанный мерзкими коричневыми щупальцами, не знал никто. Гулкий удар пробил в потолке отверстие и сверху посыпались тяжелые камни:
– Вылезай! – к ногам пленника упал конец верёвки, на его освобождение оставались секунды.
– Кто ты? Что это? – внезапное пробуждение застало человека врасплох, он не верил не то что в спасение, но и в своё существование.
– Быстрее!
Вили резко встал, рывком сдёрнув с себя путы, и полез вверх. За спиной кто-то шипел со всех сторон и тысячами глаз сверлил беглеца ненавидящим взглядом, сжимая его сердце от ужаса. Чёрный пот залил глаза, стекая со лба, но он смог выбраться и только тогда осознал, что веками был в плену этого мрачного места.
– Где мы? – Вили удивленно осмотрелся, увидел низкое зловещее небо над головой и вздрогнул от нарастающего гула из-под земли.
– Бежим! – Яр устремился к переливающемуся всеми цветами радуги шару, словно вырезанному в пространстве из света. Земля тут же гулко задрожала и изо всех щелей выстрелил едкий коричневый дым, вслед за которым вылезли длинные мерзкие щупальца, шарящие по поверхности. Гады были везде: они падали сверху, катились спутанными комьями со всех сторон, шипели и высовывали свои зловещие облики из-под земли. Вокруг них смыкалось плотное кольцо из мутных фигур зверолюдей – казалось, что вся нечисть вышла на охоту. В два прыжка оба витязя оказались внутри шара, растворившись на мгновение в безконечности и оказавшись затем в тесной комнате.
– Дыши глубже, сейчас тебя будет рвать. То, что ты увидишь – твои мыслеобразы. Пей! – Яр протянул флягу с терпким отваром трав и тихо начал читать заклинание.
Пришлось пить. Сразу пришла тошнота, через секунду жар, затем тело словно стало выворачиваться наизнанку и пошла рвота мутной слизью, за которой потянулись длинные мерзкие черви, тут же проваливающиеся сквозь землю. Прошла минута, другая, Вили лежал на животе внутри ярко-красного шара, очерченного Яром и бился в судорогах, не в силах даже что-либо промычать.
– Ты ничего не помнишь, словно заново родился. Ты не знаешь кто ты, где ты и что делать – не пугайся, пройдёт немного времени, ты всё вспомнишь и будешь готов воевать.
– Воевать? – Вили тут же ещё раз вырвало. Он словно впервые услышал свой голос, в голове бешено пульсировало.
– Да, воевать, ты видел с кем. Но не помнишь как оказался в плену и кем был до того. Этот мир захвачен огромной гидрой-паразитом, которая питается такими как мы. У неё есть осознанные служители и множество рабов.
– Так кто же я? – бывший пленник перевернулся на спину и приподнялся. Он будто впервые почувствовал себя в этом теле и пытался закрепить это состояние в памяти.
– Ты – вечный и безконечный дух. Находишься здесь в результате своих невежественных поступков. Твоё тело в этом мире создано из желаний и чувств.
– Почему ты меня вытащил?
– Ты призвал меня. Прийти – мой долг. – Яр устало взглянул и сделал глоток из фляги.
– Откуда ты это знаешь? Кто тебя послал?
– Отсюда. – Яр уверенным движением показал на своё сердце и в его глазах мелькнула искра, отчего бывший пленник почувствовал себя увереннее.
– Послал меня Отец. За тобой и такими как ты.
*явь*
Апрель. Цветы. Ласточки. Бальдр разочарованно открыл глаза. Было уже полдесятого «утра» и он вновь проснулся с разбитой головой и болью в тощем скрюченном теле. Сон, наполненный кошмарами, совсем не придал сил, отчего пробуждение было мучительным. Трудовые будни вновь начались с опоздания на работу, к которой он относился как и ко всему в этой жизни: безразлично. Умылся, уныло оделся, глядя в зеркало, поморщился от вида своих провалившихся глаз и оцарапанного лица, на котором чернели круги. «Пора завязывать с бухлом» – выдавил из себя обязательную утреннюю мантру и вроде полегчало. Надо было идти на работу и делать там озабоченный вид, что его интересуют все эти проекты и прочие заморочки.
Войдя в кабинет, он с ненавистью оглядел свою тюрьму и уселся за рабочее место. Думать не хотелось. Жить не хотелось. Хотелось лишь побыстрее сдохнуть и закончить эти мучения, но даже в этом ему было отказано. Бальдр убеждался в этом уже не раз: какая-то неведомая сила не давала ему себя уничтожить. Вчера, как и позавчера и долгие месяцы до того, он опять напился в одиночку до безпамятства и не помнил как провёл вечер. Это и было его целью: не помнить и деть куда-то на время разум, чтобы не видеть всего этого. Единственным рваным воспоминанием была жуткая картина