», роман раскрывает новую грань психофизических отклонений человека – «синдром созависимой личности», поступки которой приводят в итоге к трагическим и необратимым последствиям. Книга динамична, захватывает вихрем эмоций, великолепным описанием глубин человеческой души…
Мужчины, женщины, постоянно рождающиеся для любви, в полный голос заявите о своем чувстве, кричите: «Я люблю тебя», вопреки всем страданиям, проклятиям, презрению скотов, хуле моралистов. Кричите это вопреки всяческим превратностям, утратам, вопреки самой смерти… Любить – это единственный смысл жизни. И смысл смыслов, смысл счастья.
Поль Верлен
Я всегда была романтичной дурехой, «грезящей снами о чем-то большем». К сожалению, это «большее» частенько заводило меня на экстремальную тропу, где мечты разбивались о депрессивную явь. Так, в свое время из-за одержимости приключениями строптивое дитя постсоветских девяностых умудрилось оценить уйму прелестей дворовой жизни со всеми вытекающими. Побеги из дома, безразмерная футболка с листом конопли на груди, стрижка под мальчика, темные подворотни… Скажите, зачем все это мажорному подростку, продирающему глаза под песнь соловья на престижнейшей из киевских улиц – Заньковецкой? Знай себе поглощай плоды родительского капитала! Ан нет! Барышня томилась по ушедшим в ночь бродягам, дрожала струной в унисон высокой в небе звезде, зовущей в путь. И посему пижама-пати с беззаботными подружками сменились чердаками высоток спального района, а пирожные и мороженое – дешевым портвейном. Там, внутри священного круга, мы все словно превращались в пульсирующую вену, из которой рвалось наружу: «Перемен! Мы ждем перемен!» Гулкое эхо, отскакивающее от бетонных балок нашего чердачного святилища, все еще звучит в моих ушах…
Бесспорно, у каждого поколения свои идеалы и иллюзии. Жаль только, что в идеи последних героев, помимо оголтелой романтики, подмешался извращенный подтекст. Опьяненная шальной свободой молодежь пускалась во все тяжкие, в итоге – половина не перешагнула двадцатилетний рубеж. До сих пор не могу понять, как унесла ноги из тех чердачных наркопритонов и что именно послужило поводом к побегу – разочарование, частенько сопутствовавшее иллюзиям, или спасительный перст судьбы. Мне искренне верилось в свой «неформат» среди зажравшихся толстосумов. Только вот, в отличие от истинных бунтарей, кичащихся своим тотальным безденежьем по настоящей нужде, а не из прихоти, я всегда могла вернуться в среду достатка и безграничных выгод. А потому плюнуть в душу предков, защищая свои принципы, было очень легко и просто. Так же легко, как и, надменно хлопнув дверью, отправиться на поиски великих авантюр.
Как бы там ни было, лихие девяностые благополучно промелькнули мимо, и жизнь понесла меня дальше – в нулевые годы нового тысячелетия. Наигравшись в революционеров, отбросив прошлое, я двинулась по вполне закономерной для своего круга траектории. Учеба за границей, дорогая машина, богатые друзья, переезд в Вену. О жизни в этом городе и пойдет мой рассказ.
Часть І
ВЕНА
ГЛАВА 1
Вена. Великая и прекрасная Виндбона, украшенная кружевами соборов, чьи шпили, словно птицы, уносятся вверх, к небесам. Вена. Чарующая и гипнотизирующая. Царица Европы. Нет тебе равных – от греческих островов до скандинавских фиордов!
Рождественской открыткой, вечной сказкой со счастливым концом мнится жизнь твоя, и кажется невыносимо очаровательным мир вокруг, переполненный искрящимся светом, овеянный пьянящим покоем. Беззаботно, легко время кружится под музыку венского вальса, несутся сквозь годы кринолины, шифоновые шлейфы, тончайшие паутинки гипюровых перчаток. Не успеешь оглянуться, за ними в архив веков упорхнут мини-юбки, легинсы, водолазки, а на смену придут другие модные веяния, которые Белокурая Сердцеедка также примет с величавым радушием королевы. Ну и пусть! Разве имеет значение бренная мишура для тех, кому Вечная Невеста позволила прикоснуться к своей нежной руке?!
Ах она жеманница! Какая же жеманница! Игривая, тонкая, томная…
Утром – салоны, вечером – Опера. Лошади, кареты, рауты, светские приемы. Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три. Век девятнадцатый.
Утром – парикмахерская, вечером – кино. Авто, коктейли, диско-клубы.
Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три. Век двадцатый.
За ним следом и двадцать первый подоспел. Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три…
Всего лишь три такта прозвучало, а молодость промелькнула. Потом средний возраст отойдет, закат покажется, и так захочется хотя бы сороковник вытащить из мешка фортуны! Но, увы, старение необратимо.
Гигантская мясорубка беспощадно перемалывает истории людей, то бросая их в темную бездну войн, то одаривая великими открытиями, и только Вена – неприступная и гордая, нарядная и царственно безразличная – будет стоять веками, неизменно отвергая пошлость, суету и претензии неудачников.
Люблю ли я этот город? Сейчас уже однозначно ответить сложно. Слишком многое пришлось оставить в нем, слишком дорогое похоронить. Но тогда, восемь лет назад, прыгнув