за Савощанина Филата, старше неё на 10 лет. В то время не принято было противоречить родителям и Мотрёна в 15 лет стала женой высокого и красивого Филата. Они были из верующих семей и относились к христианской церкви. Их родители были выходцами из Украины. Разговаривали на украинском языке, но их наследники стали говорить на русском языке. В школе не преподавали украинский язык.
Жили они в хуторе Савоськин. Относились к середнякам и один раз в год могли себе позволить на пасху отправиться в церковь, которая находилась за 450 км, от села в городе Ростове.
Добираться приходилось на волах, выезжали за несколько дней раньше, чтобы добраться вовремя. У кого не было волов или лошадей, приходилось добираться своим ходом.
С утра до поздней ночи они трудились в поле. Однажды на праздник «Ивана-Купала» со своего дальнего участка поля, после тяжёлой физической работы Филат возвращался домой. Он шёл полем. Темнело. Нежно касаясь колосьев несобранной пшеницы, подумал, что за неделю необходимо убрать все поля, пока зёрна не стали высыпаться.
Ночь была тёплая, лунная, звонка стрекотали сверчки. Яркая луна освещала ему тропинку, которая пролегала возле сельского кладбища. Он шёл и любовался звёздным небом. Они были настолько яркие, что казалось, протяни руку и дотронешься до звезды. Вдруг неожиданно он стал рядом с собой слышать громкие крики и свист. Стал смотреть по сторонам, но никого не было рядом и на расстоянии видимости. Ему стало страшно и он, не оглядываясь, быстрым шагом пошёл домой, не обращая внимания на посторонние звуки. Его мысли были о доме. Как только он подумал о своей жене. Сразу перед его глазами появилась жена.
Мотрёна хлопотала около печи. Она готовила ужин. На столе стояла тарелка с салатом из огурцов с помидорами. Рядом лежал хлеб нарезанный квадратиками. Вилки, ложки, кувшин с квасом. Две керамические кружки для кваса. Он видел, как она ловко управлялась около печи. На первое суп, на второе картофель в мундирах.
Вначале ему стало очень жутко из-за того, что он находится в поле и всё видит, что происходит в его доме в его отсутствии, а потом стало интересно.
Он стал думать о кумовьях. Кум сидел на улице под раскидистой яблоней и дымил самокрутку.
– Ныне у него отличный табак уродил, – подумал Филат. Его жена накрывала на стол. Такая же еда, как и у них с Мотей.
О ком бы он ни подумал, всё о них знал. У него было такое впечатление, что будто он находится среди них, но они его не видят.
Тропинка вывела его на проселочную дорогу. Он снял лапти и вытрусил из них камни, вместе с ними выпал листик папоротника. Лист папоротника, случайно, попал в лапоть. Когда он обул лапти, направился по просёлочной дороге. Попытки увидеть и услышать кого-то на расстоянии оказались безуспешными. К его сожалению видений больше не было. Придя домой, он стал рассказывать своей жене о том, чем она занималась в его отсутствие. Жена была очень удивлена его рассказу.
Мотя родила ему троих сыновей и дочь. Сыновья умерли ещё в младенческом возрасте. Для них была загадкой смерть здоровых детей.
Урожай с поля им приходилось убирать самим, они редко имели наёмных рабочих. На время полевых работ они нанимали няню. Рядом жила многодетная семья и родители с удовольствием отдавали меньшую дочь внаймы, так как семья жила впроголодь. Маленькая Даша присматривала за детьми Михеевых.
Наступило время сенокоса. Лето выдалось жарким. Поднимались до восхода солнца, и с восходом солнца, когда серело, но уже было видно пшеничное поле, начинали косить. Солнце с раннего утра припекало. На поле находились от восхода до захода солнца. Пшеницу надо было быстро убрать, чтобы не обсыпалось. Косили косой и серпом, а потом Мотя связывала снопы и укладывала стебли колосками вверх. Так по всему полю в ряд становились стога.
Солнце всё больше припекало, до полудня было ещё далеко, хотелось сильно пить. Она вспомнила, что забыла взять с собой кувшин с водой. Ей пришлось возвращаться в другой конец поля, где они оставили свою малышку с няней, соорудив для них небольшой шалаш, чтобы дети находились в тени от палящего солнца.
– Уделю, дочери внимание, и покормлю ее – подумала она.
Она шла по стерне босыми ногами. Стерня колола подошвы ног, а земля была настолько горячей, что невозможно было идти. Ей пришлось обуть лапти. Когда стала подходить ближе к шалашу, услышала, плачь ребёнка. Это плакала её дочь. По чистой случайности Мотя вернулась из далёкого поля. Подходя ближе к уже сложенным пшеничным стогам, она вдруг услышала, плачь ребенка. Быстро побежала на громкий плачь дочери, спотыкаясь и падая. Приближаясь к стогу, увидела ужасную картину. Даша, которую взяли няней, била трехмесячную Елену и приговаривала:
– Все дети играются, а ты мне не даешь, все плачешь и плачешь.
– Что ты делаешь, прекрати! – Кричала Мотя издалека.
Маленькая няня, которая вынуждена за еду нянчить чужих детей продолжала бить, и не слышала, как подбежала к ним мать ребенка. Мотя взяла быстро ребенка на руки, прислонила к своей груди, приговаривая:
– Маленькая