дне его таятся два насекомых.
Богомол: ковш экскаватора вмещает легковой автомобиль.
Медведка: дробилка, похожая на бронепоезд, с зубатым забралом на рельсовом ходу.
Средних лет, в брезентовой куртке, с корзиной в правой и березовой веткой в левой, небритый, с усталыми жесткими глазами человек всходит на мостик.
Средняя доска проламывается. Он осторожно вынимает ногу.
Суводь дышит, ее пучит отраженным из глубины течением.
Расставив ноги, человек переходит на противоположный берег. Оглядывается. Идет то в одну сторону, то в другую.
Входит в бурьян. Усаживается на завалившийся стол. Достает из корзины литровую банку с крохотными маринованными патиссонами, бутылку, нож, пластиковый стакан. Наливает до краев.
Кукушка заводит гулкий счет.
Он выпивает. Блеклые овощи в банке похожи на заспиртованных морских звезд.
На вагончике косо нацарапано: «Свобода. Веч» (дальше неразборчиво) «турист!».
Надпись неровно окаймлена чередой пробоин.
Он вспоминает, как четыре года назад жарким августом вместе с невестой плыл на байдарке вниз по течению Оки. Как они остановились близ устья этой лесной речки. Как поднялись в лес, как шли по березовой роще, входя по колено в рыжий ковер папоротника-орляка, пожухшего от жары, похожего своими веерными листами на распластавшуюся на восходящем потоке птицу. Тогда они в поисках родника случайно выбрались к этим вагончикам.
С тех пор не прошло и дня, чтобы он не вспомнил о ней.
Наливает еще до краев, выпивает залпом. Локтем выдавливает крышку банки, откусывает патиссон, выплевывает. Закуривает.
На вагончик садятся сороки, поднимают трескотню.
Водка допита. Он смахивает бутылку и банку в траву. Берет корзину, неуверенно встает.
Подходит к вагончику, пробует открыть дверь. Не поддается.
Он сильно пьян. Заходит за угол, отливает. Оступается.
Сороки трещат.
Встает, застегивает ширинку.
Упирается ногой, тянет. Стонет от напряга.
Едва повернув заржавленные петли, протискивается внутрь.
Пыльный свет сочится из проржавленных в металле кружев.
Он начинает икать. Плотно задавливает дверь. Забивает отрезком трубы щеколду.
Падает, встает, пинает всё, что оказывается под ногой.
По вагончику передвигаться сложно из-за нагромождения досок, бруса, дощатых щитов. Всё это валится на него. Он отбрасывает, оступается, встает. Бормочет:
– Только… Где ты?.. Я дойду, Маха. Дойду…
Чугунная решетка, прислоненная к развалившемуся ящику, ударяет его по ступне. Он видит лежанку, полную лапника, сухой травы. Отбрасывает корзину, споткнувшись, забирается на полати.
– Дойду…
Засыпает.
Во сне он храпит, поворачивается, стонет.
По стене ползет луч – спица небесного колеса.
Пятнышко света наползает на пришпиленную вырезку из журнала. Это портрет Гагарина, в шлеме. Пятнышко