ся ли его цвет, уж больно хотелось мне его сохранить навсегда таким – темно-красным. Цвет, конечно же, изменился, пропала сочность, но воспоминания, воспоминания остались.
Юность… Прогулки осенним парком под зонтом, но чаще без… Ковры из листьев под ногами, шуршащие и пестрые, запах сырых стволов деревьев и во всем этом бесконечные, незабываемые влюбленности с их чтением стихов вслух, мечтаниями, планами, долгими ожиданиями и сидениями на скамейках и признания, признания, признания… Первые неповторимые осенние этюды и много, много, много жизни…
Это будет позже, когда я взгляну на осень через закрытые окна своей квартиры, взгляну на ноябрь, взгляну в ноябре, когда усталость и печаль станут нередкими моими гостями. Но даже тогда холодная и бесконечно одинокая ноябрьская осень покажется мне желанной и верной. Именно тогда свет вечерний небольшой домашней лампадки и заоконный дождь впервые сольются в мелодию и прозвучат негромко, торжественно, почти симфонично, именно тогда душа впервые произнесет, а рука напишет: осень, осень, осень, осень…».
Полистье…
«Подмосковная поздняя осень…»
Подмосковная поздняя осень.
Дотянулись до сонных полей
Туч тяжелых печальные вздохи
И холодные руки дождей.
Воздух с привкусом горьким рябины
И дрожат в стылой ряби реки
Крыши изб – их сутулые спины —
И окон огоньки – угольки.
Ночь. Особую ноту тромбона
Пес бездомный нет-нет, да возьмет.
И в ответ с нарастающим стоном
Кто-то хриплый вторую соврет.
Ветер ноты собачьи подхватит
И куда-то за лес понесет.
Видно знает, кому можно сдать их,
Кто тоску на постои берёт.
«Все странно: долгая печаль…»
Все странно: долгая печаль
И эта ночь в палате белой,
И нержавеющая сталь,
И пиканье чего-то слева.
И листья – листья за окном —
Все те же с шорохом осенним
И с полушепотами дом.
Неслышно капает по вене
С известной точностью часов
Мое возможное леченье…
Откуда, из каких основ
Вновь достаю стихотворенье
И смыслы в этом нахожу
И двигаюсь на свет, на зов
Прекрасного, кладу – пишу
Мозаику из смальты слов.
«И осень долго приходила…»
И осень долго приходила…
Все не решалась наступить.
Так, словно бы она забыла
Когда – и некого спросить.
Чужими были небо, тучи
И дождь, поверишь, был чужим.
Был он из рода невезучих —
Однообразным и немым.
Дождь капал, просто брал – и капал
На эту жизнь. А та, терпя —
Как нищенка ложится на пол,
Ложилась в слякоть ноября.
Мне не спалось, но видя это,
Все ж не спешил стихам отдать
Ее, безжизненного цвета,
Судьбой измятую тетрадь…
«Души настолько стало много…»
Души настолько стало много,
Что тело расползлось по швам —
Ни в масть, ни в тему и не в ногу,
Так, будто листик пополам,
Оно – согнулось – ручки, ножки
Повисли ниточками и,
Казалось, что еще немножко,
И словно бы на раз, два, три —
Оно шагнет. Куда вот только
Идти бедняге одному?
Пишу и чувствую, что больно
От каждой запятой ему…
Пишу и чувствую, что нужен
Ему совсем иной режим.
Не важно – внутрь ли, наружно,
Но только чтобы были с ним…
«Скользящей кистию причины…»
Скользящей кистию причины
По коде звездного холста
Писалась истины картина —
Гармония и красота.
Единой нотою звучало
Величье светоносных рек.
Таким тебе дано начало —
Носитель