кто не помнил, когда, а уж почему так было принято говорить, все напрочь позабыли. Однако присказка эта широко ходила среди горожан – ею было принято обозначать разного рода неуместные или неразумные действия и слова. Стоило кому-то совершить опрометчивый поступок или сказать явную глупость, и обязательно кто-то, а то и сам легкомысленный или глупый человек спохватывался и восклицал:
– Спиной к фонарю не оборачиваются!
И так часто горожане повторяли эту фразу, что в окрестных городках и селеньицах принято было говорить о них так: Петер или Аника из Гротборга, где спиной к фонарю не оборачиваются. Собственно, спиной к фонарю гротборжцы и правда не оборачивались, потому что с детства так привыкли.
Авис и Навис были детьми живыми и любознательными. Все-то им нужно было увидеть своими глазами, пощупать своими руками и испытать на собственном опыте. Всякий день их можно было увидеть и на рыночной площади, и на выгоне, и в лугах, и на опушке леса, и в лесу, стоявшем темной стеной на юге, и на речке, протекавшей через лес, и на склонах гор, теснивших городок с севера. А в их карманах, а иногда и за пазухой всегда что-то таинственно позвякивало, постукивало, а то и шевелилось. Вот такие это были ребята.
Как-то вечером Авис и Навис возвращались домой с речки. Туда они отправились на рыбную ловлю, да так увлеклись наблюдением за зимородками, которые ловко выхватывали из воды серебристых рыбок, что о своей рыбалке и своих удочках они совсем позабыли. Но как только начало темнеть, все зимородки разлетелись по своим гнездам, а братьям пришлось спешно возвращаться домой – так спешно, что они даже удочки на реке бросили. Путь был неблизким, а в городке, как известно, был всего только один фонарь, на рыночной площади. Поэтому с наступлением темноты мальчикам лучше было бы оказаться поближе к дому или хотя бы к фонарю, а то, чего доброго, заблудились бы в двух шагах от городка – насмешек потом не оберешься, в Гротборге такого не прощали. И братья вовсю поспешали.
К счастью, до того, как наступила полная тьма, братья добрались до первой городской улочки и увидели свет фонаря на рыночной площади. Они так обрадовались этому свету, что решили сделать небольшой крюк и пройти через площадь, просто чтобы «поклониться господину Фонарю», как они сами сказали. Это обращение – «господин Фонарь» – так развеселило братьев, что они тут же принялись потешаться над «господином Фонарем» – и причем без всякого почтения. Да и над всеми прочими городскими господами и госпожами – коновязью, колодцем, переулком, мостовой, лавкой булочника – они тоже потешались, над всем насмехались. Уж такие они были весельчаки-насмешники.
По дороге к фонарю Ависа и Нависа разобрало такое веселье, что теперь они уж совсем не могли остановиться. Они смеялись надо всем, что видели, да так, что уже и сами были этому не рады: они изнемогли от смеха, у них болели щеки, ребра и животы, да и смех стал каким-то глуповатым и злым. Одно дело посмеяться над «госпожой Рытвиной» или «господином Дымарем», а другое дело крикнуть «Ату его!» какому-нибудь настоящему господину – а мальчики именно это и крикнули, когда встретили Господина Фонарщика.
Господин Фонарщик как раз возвращался с рыночной площади, где он зажег единственный в городе фонарь. Надо сказать, что работы в Гротборге, с его единственным фонарем, у Господина Фонарщика было немного, он еще и другими делами, наверное, занимался, да только какими – никто в городке толком не знал, поэтому поговаривали о Господине Фонарщике всякое. Впрочем, люди ведь всегда что-то сочиняют! – хотя достоверно им было известно о Господине Фонарщике только одно: каждый вечер с наступлением сумерек он зажигал фонарь на рыночной площади, а с приходом утра гасил, вот и все.
Господин Фонарщик понял, что ребята были немного не в себе от разобравшего их веселья, и не обиделся – он был очень стар и, наверное, мудр. Он только покачал головой и напомнил братьям:
– Спиной к фонарю не оборачиваются! – и пошел себе дальше своей дорогой.
У Ависа и Нависа, которые от смеха уже совершенно изнемогли и просто с ног валились, как будто открылось второе дыхание. Услыхать такое, да еще и от самого Господина Фонарщика! – и ребята хохотали во все горло, сгибаясь и хватаясь за животы, и без того уже надорванные смехом.
Эта встреча и слова Господина Фонарщика неожиданно направили их мысли к новому предмету.
– А что, – спросили они друг у друга, – а что, – спросили они, – если обернуться спиной к фонарю? – и глаза их загорелись любопытством едва ли не ярче, чем горел сам фонарь – а ребята как раз подходили к нему, вот и он – в десяти мальчишеских шагах. Они переглянулись, прыснули смехом и одновременно, на «раз, два, три!» – обернулись к фонарю спинами.
Братьев постигло разочарование: ничего не произошло. Поглазев по сторонам, друг на друга и не обнаружив ничего нового, странного или увлекательного, Авис и Навис заметили свои тени. И они принялись с тенями играть – мальчики принимали разные замысловатые позы, стараясь перехитрить тени. Но тени перехитрить было нельзя – они с легкостью повторяли все движения ребят, как будто даже слегка опережая все их ужимки и прыжки.
Авис и Навис не сдавались: они решили во что бы то ни стало перехитрить