магнитный носитель, если на это нет письменного разрешения издателя.
© Charles Wheelan, 2010, 2002
© Burton G. Malkiel, Foreword, 2002
© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2017
Предисловие
Бытует мнение, что британский писатель, публицист, историк и философ шотландского происхождения Томас Карлейль более века назад назвал экономику «унылой наукой» – на том основании, что эта наука скучная, нудная, туманная и полна фраз вроде «с одной стороны, так, а с другой…». А Гарри Трумэн, по словам современников, говорил, что ему хотелось бы иметь «одноруких экономистов», чтобы избегать двусмысленности и разночтений. На самом деле Карлейль имел в виду нечто совсем другое. Он обращал наше внимание на то, что людям всегда чего-то не хватает – что им приходится постоянно делать выбор между конкурирующими потребностями, между вареньем сегодня и вареньем завтра, равно как между конфликтующими ценностями и целями. И самое главное – угрюмый шотландец напоминал нам о том, что все в мире имеет свою цену и ничто не дается без труда и жертв.
С этим действительно не поспоришь; многие считают экономику унылой наукой, а экономистов в общепринятом смысле унылыми, то есть на редкость скучными людьми. Вот лишь одно из определений: «Экономист – это человек, который отлично управляется с цифрами, однако его человеческие качества не позволяют ему работать бухгалтером». Таким отнюдь не позитивным имиджем экономисты в значительной степени обязаны своей склонности к туманным письменным формулировкам, использованию зачастую никому, кроме них, не понятных диаграмм и чрезмерной любви к цифрам и вычислениям. А еще они часто отказываются признавать, что чего-то не знают.
Как получилось, что экономика стала темой для множества шуток и анекдотов и почему студенты, начинающие изучать ее основы, нередко ходят совершенно ошалевшими, с остекленевшим взглядом? Я думаю, это объясняется лишь тем, что экономисты, как правило, не слишком хорошо выражают свои мысли в письменном виде, а большинство экономических трудов излишне полагаются на алгебраические выкладки и сложные диаграммы. Вдобавок очень немногие специалисты в этой области способны донести до читателя потрясающую увлекательность экономического анализа или передать его значимость в повседневной жизни людей. Книга Чарльза Уилана в корне меняет эту безрадостную ситуацию. У автора истинный дар – прямо противоположный дару царя Мидаса, – прикоснувшись к золоту, он смог бы вдохнуть в него в жизнь.
Эта книга действительно уникальна. В ней вы не найдете ни сложных уравнений, ни заумных терминов, ни непостижимых диаграмм. Хотя многие экономические идеи базируются именно на уравнениях и диаграммах, Уилан наглядно демонстрирует, что их вполне можно заменить простым человеческим языком. Он сводит экономику к сути, показывает, что словосочетание «экономист, который понятно мыслит», вовсе не оксюморон[1].
Эта книга покажет вам, что критика, столь щедро сыплющаяся на экономистов, довольно часто ими не заслужена. Экономический анализ действительно чрезвычайно сложный и запутанный – во многих случаях гораздо более сложный, чем анализ в естественных науках, которые весьма элегантно объясняют простые, ограниченные системы, такие, например, как вращение планет вокруг Солнца или электронов вокруг атома. Но даже в естественнонаучном мире зачастую чрезвычайно сложно найти объяснения и полностью постичь природные явления. Наглядный пример – прогноз погоды. Несмотря на сложнейшие спутниковые синоптические наблюдения и не менее сложные модели прогнозирования погоды, метеорологи зачастую не могут предложить нам ничего лучше наивнейшей трактовки вроде «завтра ожидается такая же погода, как сегодня». Понятно, что инерционная модель данного типа не способна учесть никаких критических и поворотных точек, зато она позволяет синоптикам кое-как сохранять лицо. А в сравнении с точностью долгосрочных предсказаний, скажем, относительно глобального потепления, экономические прогнозы наверняка намного точнее.
Экономическая наука сложнее естественных дисциплин, потому что ее ученые, как правило, не имеют возможности проводить контролируемые лабораторные эксперименты, а также потому что люди далеко не всегда ведут себя предсказуемо. В последние годы большую популярность приобрело абсолютно новое направление в науке – поведенческая экономика, объединившая в себе знания и идеи психологов и экономистов. Однако мы и по сей день не можем даже с минимальной точностью предсказывать поведение отдельных людей. Впрочем, следует признать, тот факт, что мы далеки от понимания всего, отнюдь не означает, что мы не понимаем ничего. Например, мы знаем, что на поведение людей сильно влияют стимулы. Нам известно, что существует огромное множество логических закономерностей и что люди постоянно и с удовольствием накапливают знания и опыт. Мы знаем, что каждая продажа предполагает покупку и что люди редко упускают очевидные возможности получения прибыли – именно эта идея лежит в основе теории исключительной эффективности фондовых рынков.
При всей неточности экономической науки она, безусловно, оказывает мощное непосредственное влияние