le>
Я – преступник. Чаще всего это слово применяется к человеку, который преступил закон. Но как часто люди задумываются о том, что для того, чтобы стать преступником, достаточно просто подумать о чем-то сложном, недоступном и хотеть это запретное, или сделать что – то такое, чего никогда не делал. Ты только преступил черту невозможного.
Я работал фармацевтом в одной крупной компании. Все шло само собой, стабильность, доход, жена, ребенок, машина, квартира. Жизнь казалась мне похожей на один большой торт, края, которого я объедал, и с нетерпением ждал, пока доберусь до фруктов внутри этого торта.
Все в моей жизни складывалось как – то само собой, я был успешен. Чтобы понять масштабы моей успешности, просто необходимо представить, что даже пакеты для похода в магазин моя семья заказывала отдельными партиями из какой – то там модной страны.
Моя жена могла позволить себе не работать, да и я не настаивал на этом, все думал, пусть воспитывает нашу дочь Елену. Так мы ее назвали в честь моей бабушки. Хотя думаю, если моя бабушка видела, какое блядство я сотворил из своей жизни, она умерла бы в тот самый момент, когда увидела бы меня такого всего холеного, с шармом, предвзято, смотрящего на все окружающее.
Моя бабушка была обычной швеёй на фабрике по производству кожаных изделий, ремни, сумки и прочее говно, которое советский союз поставлял на внутренний и внешний рынок. Днем она работала, а вечером воспитывала меня и моего брата.
Родители были геологами, и их постоянно не было дома, поэтому на мою бабушку возлагались самые светлые надежды.
Даже сейчас спустя много лет, я вспоминаю вкус приготовленной ею еды и её теплые объятия, её заботу, которой она окружала меня и моего брата. И как иногда хочется вернуться туда, куда вернуться мне не суждено никогда.
Наверное, моя бабушка единственный в мире человек, кто меня любил, и кого любил я, но только через много лет я это понял, какой я глупец.
Но вернемся к моей жизни. Моя жена вкладывала, как ей казалось все самое лучшее в нашу дочь, но как кажется, мне она вкладывала в нее самое приторное и отвратительное. Все то, что было в избытке в ней самой, все то, что она делала, чтобы забыть себя ту, от которой почти ничего не осталось, ту, которая была когда – то умная, чистая и не изгажена всем тем, что я ей дал.
Когда – то, я зарабатывал немного, был менеджером, потел по двенадцать часов в вонючем, душном офисе, жрал картошку фри и подобное дерьмо химической индустрии, пока не слег в больницу с нервным приступом.
Пока лежал в больнице, понял, что надо что – то менять, иначе через пару лет такой сраной гонки, я сдохну, и никто обо мне и не вспомнит.
Жена найдет себе другого, который, заменит ей меня, а дочери отца, и будут жить долго и счастливо.
От таких мыслей сердце чуть не выпрыгнуло из груди, и я весь покрылся потом. Встал с больничной койки, собрал свои манатки и свалил из больницы.
Лежал несколько дней дома, под дикие вопли жены, что ни на что не хватает денег, и что скоро жрать будет нечего. А сам лежал и думал, о как она права.
Идею о зарабатывании, я, если честно подсмотрел на улице. Когда какой – то парень в белой рубашке и сраном галстуке, пытался втюхивать прохожим чайник и утюг. Тогда я подумал, почему бы и нет. Но идея сама себя подогрела, так как по образованию я был терапевт. Я начал перекупать лекарства и биологические добавки и, конечно же, продавать, купленный товар втридорога. Поначалу дела шли не очень, конкуренция оказалась огромна, взятки тут и там, приходилось избегать столкновений с местными продавцами. Но я не торопился и сбывал товар небольшими партиями, мог по несколько дней не выходить на улицу, в этом и было мое преимущество. Через какое – то время я начал замечать, что некоторые из конкурентов просто пропали, видимо часть арестовали, часть поддалась сильному давлению со стороны сборщиков дани, но и они менялись как перчатки. Конечно же, на их место приходили новые, но тут я сам объяснял им, что к чему. В девяностые спасал либо язык, либо пистолет.
Так прошло несколько лет, путь был тернист, но со временем уличные торговцы сбивались в группы, группы в сообщества и потом пошло поехало, различные формы собственности, организации.
Основателем, теперь уже крупной коммерческой фармацевтической компании, был не я. Учредителями были два человека, которые были вхожи в криминальные круги, собственно, поэтому нас никто и не трогал. Я принимал активное участие в ее создании, выходил на поставщиков и покупателей, показывал схемы обхода конкурентов. А эти два человека давали деньги, раскрывали, так сказать возможности невозможного.
Со временем, у нас появился большой офис в центре Москвы, а еще через пару лет и здание, которые мы сами проектировали и построили. Высокие потолки, разноцветные стекла, итальянские писсуары.
Теперь и денег хватало на все, что хотелось бы иметь. И стал я замечать, что я пресытился. Как полагалось, крупные торговые компания, а тем более замешанные в фармацевтике, были вхожи во многие благотворительные круги, а это значит, и встречи с крупными