Письмо с Липецких вод. Петр Вяземский

сентябре месяце произошла в них неожиданная перемена, поразившая всех здешних натуралистов. Воды получили такую усыпительную силу, что стоило только подойти в их источнику, чтобы зевать, дремать и скоро заснуть богатырским снох. Общество нынешним летом было здесь самое скучное, хотя и довольно многолюдное. Ты, может быть, полюбопытствуешь узнать, из кого оно составлялось; спешу предупредить твое требование. Здесь была какая-то графиня Л***, которая хотела выдавать себя за особу лучшего общества; сперва добродушные жители и поверили было ей, но, узнавши ее короче, увидели в ней скучную болтунью, неудачную подражательницу Селимены Мольера, самозванку-кокетку, записавшуюся в кокетки, вопреки природе, не одарившей ее ни прелестями, ни умом, нужными для успехов в мастерстве, ею избранном; «а всякое дело мастера боится», говорит пословица благоразумная, которую не худо напоминать некоторым людям. Был князь X…. творение бездушное, не имеющий собственной мысли, без сомнения не сделавший никогда решительного ответа, и которого легко можно было бы озадачить нечаянно сделанным вопросом: здоровы-ли вы? Ему в пару и достойный друг его, шатался здесь какой-то полковник П., которому натолковали, что он волочится за графинею и влюблен в княжну О., приехавшую в Липецк со старою теткою. Простосердечный полковник на слово поверял доброхотам своим, и, мыкаясь от графини к княжне, а от княжны в графине во все время пребывания своего на водах, не догадался спросить у себя, подлинно влюблен ли он, и в кого, в графиню или княжну? За ним в числе так-названных в Липецке вздыхателей графини, которые кажется надоедали ей не менее, как и нам всем, тащился подагрик барон В., получивший в наследство от предков всю полновесную скуку всех немецких баронов; вертелся шумный повеса У…. отставной гусар, сокровище, которое надобно было искать у Липецких вод, нестерпимый невежда.