летит время! Когда-то он был молод. В тридцать два года уже подполковник в Главном штабе Сухопутных войск, квартира в Москве, молчаливая, покорная жена, учительница, хранительница домашнего очага.
Гасани усмехнулся. Его денежное довольствие было вполне достойным по тем временам. Можно и семью содержать, и погулять. Так он и делал.
Тогда и познакомился с Джафаром Исмаилом. Молодой афганец приехал учиться в советский вуз, но быстро прогорел на торговле наркотой и был выдворен в свою страну.
Потом подполковник Гусаков, подающий большие надежды, попал в 40-ю армию. Пристроился неплохо, в оперативном управлении штаба. В Кабуле встретился с Исмаилом.
Гасани вышел из ванной.
Самина в прозрачном пеньюаре стояла возле разобранной постели. Струи прохладного воздуха слегка колыхали ее распущенные, черные как смоль волосы. Она было хороша, и Гасани почувствовал желание. Но его надо было разогреть. Годы уже не те.
Он довольно крякнул, указал на постель и распорядился:
– Сбрось балахон и ложись. Не прикрывайся.
Наложница подчинилась.
Самина досталась Гасани случайно и дешево. Талибы захватили кишлак, убили родителей мужа, его самого и их ребенка. Самина в то время находилась в соседнем селении у какой-то родни. Вернулась, а семьи нет, дом сожжен.
Она пыталась покончить с собой, но выжила, стала безразличной ко всему и подалась в Кабул. Там ее приметили и захватили люди Исмаила. Потом Джафар подарил женщину Гасани. Наркоделец отправил наложницу сюда, в селение Капур, чтобы проводить время не в одиночестве.
Гасани прошел к секретеру, открыл крышку. За ней виски, коньяк, дорогие вина и русская водка, которую он предпочитал. Рядом фужеры, бокалы, стаканчики, рюмки.
Гасани взял бутылку «Особой», свинтил крышку, налил в фужер сто пятьдесят граммов, залпом выпил. На тарелке лежали орешки. Но Гасани не стал закусывать, прикурил сигарету, обернулся и залюбовался телом наложницы.
Самина готова была сделать все, что желал хозяин. Знала, что перечить ему не стоит, себе дороже выйдет. Не дай Всевышний в чем-то не угодить этому старику.
На стене висела плеть. Гасани пускал ее в ход, когда что-то получалось не так, как он хотел, даже если в этом никакой вины наложницы не было. Она получала за все, да так, что потом неделями отлеживалась в этом проклятом особняке. Маргул, жена Санхаба, в эти дни ухаживала за ней.
– Очень красиво, – проговорил Гасани, сбросил шорты, подошел к кровати, лег рядом с наложницей и приказал: – Работай!
Самина старалась, и у нее все получалось.
Но их близость длилась недолго. Удовлетворение сопровождалось болью в паху. Трижды проклятый простатит мучил его последние десять лет. Самина съежилась на краю постели. Однако на этот раз Гасани не стал ее бить. Сказывались усталость, водка и удовольствие, пусть и полученное с болью.
– Не бойся, не трону. Утром посмотрю, как будешь стараться, а теперь марш на пол. Спать!
У кровати со стороны окна был разложен матрац. Наложница тихо сползла на свое место. Наркоторговец же раскинулся на кровати и уснул.
Самина