Что ж, окном, получается, не промахнулись.
Теперь взялись за приготовление ужина на скорую руку. Удивило откуда, у всех оставались силы? У меня чувство тяжелых глаз, а мысли ползли. Разве что голод прибавлял сил. Зато Ежику не до еды. Он сел за стол. Руки – на стол. Голову – на руки. И… уснул, как школьник за партой. Борода чистил картошку. Малая угрожала пожарить:
– Приготовлю так, что пальчики оближите!.. Мои!.. На ногах!
Чифир во время отобрал сковородку из ее рук. Малая пусть и девчонка, но кулинария – не ее дело. В магазинах, особенно обувных, она еще куда ни шло, «полезнее». Все это знали. Однажды так приготовила, что Чифир сломал зуб. До инцидента с зубом она сварганила супчик. Отчего мы временно завязали с криминалом. Получился день открытых дверей в туалет. А до этого она то пересолит, то пережарит до углей, не одно, так другое.
– Не мешайся под ногами, – ворчал Чифир. – Телек посмотри.
Малая: Там немецкий. Давай я тут помогу.
Чифир: Не надо. От твоей стряпни уже остался без зуба.
Малая: Он у тебя все равно выпал бы. Ты, старый, на ладан дышишь.
Чифир: Не называй меня … Взял тебя на свою голову.
Малая: Это я тебя взяла! Что ты без меня делал бы? К косметике на выстрел не подойдешь! На твоих руках все написано!
У них ни дня без ссоры. А ведь родня. Чифир – ее дядя. Он и бабушка – все близкие Малой. Прежде отговаривал племянницу по телефону не соваться сюда. Все-таки приехала, сыскала, прилипла… Я не удивлялся семейным бандам. Таких уже понял. Кому-то кражи по клейптоманскому вкусу. Другие – через силу, через себя, скрипя зубами, кривя душой. Хочешь не хочешь, а надо, товарищи, надо! Не за облаками депортация на родину. Разве вернешься из капиталистического логова без капитальца? Нельзя. Засмеют. Карл Маркс не пожмет руку на том свете!
Малая ушла в душевую со своей разбитой кулинарной мечтой. Затем там загудела стиральная машинка.
– Эй, Малая! – крикнул Борода. – А что ты стираешь?
– Все что было на мне.
– Но ты не брала запасные вещи. – Ага.
Загадка – в какой одежде она предстанет перед нами, сливками общества? Неужели в чем мать родила? На заправке, где заглохла машина, Малая испачкала штанишки. Хотя в ремонтах, как я, дуб дубом.
Чифир жарил картошку. Вкусно пахло. Я резал хлеб. Борода – ветчину. Малая в душе. Ежик спал за столом. У Чифира звонок по мобиле.
– Присмотрите. – Он кивнул в сторону плиты и ушел в спальню.
С нами – шумно. Его мобильник мало зарядился. Поэтому вскоре вернулся. Грустное, будто после допроса, лицо.
– Что с тобой? – спросил я.
– Сын опять сюда напрашивается.
– Это хорошо! – Борода открыл банку пива.
– Не надо ему сюда. – Чифир вернулся к плите и закричал: – Я же говорил!.. Картошка пережарена!
– И когда сын приедет? – спросил Борода, как ни в чем ни бывало.
– Его тут еще не хватало! Воровать начнет. Если не хуже… – Чифир метнул недовольный взгляд на Ежика. Тот спал,