чешую тела. Но все это не имело значения. Его ранило одним-единственным выстрелом: стрела вонзилась глубоко в плоть, растерзала ее и вышла со спины. Такого выстрела не должно было быть.
Веки потяжелели. Дракон с трудом заставлял себя не закрывать глаза. Вот в конце пути показалась светящаяся точка. Осталось продержаться совсем немного, в жадеитовом саду Ядэ он сумеет поправиться. Его плоть заживет, и он об этом знал, однако осознание, что он лишился милости альвов, не давало ему покоя. Он до сих пор чувствовал их гнев. Он был первым из сотворенных ими. Первым существом, в которое они вдохнули жизнь. Его душа была неразрывно связана с душами создателей. По крайней мере, так он думал всегда.
Веки опустились. Всего на удар сердца. Испугавшись, дракон снова открыл глаза. Полет стал неровным. Крыльям не хватало сил. Как же хочется отдохнуть. Поспать… Пару недель, не меньше. Сбежать во сны, которые унесут его в более благосклонную реальность.
Дракон с шумом выдохнул гнев и отчаяние. Это не его мысли! Он всегда был бойцом! Он не собирается сдаваться, не собирается никуда бежать, и уж тем более – в сны.
Веки снова сомкнулись. Слишком сильно кружится голова. Слишком много крови он потерял… Ему срочно нужно надежное место.
Дракон пролетел сквозь свет в конце Золотой тропы. Почти теряя сознание, он почувствовал, что его окружают сумерки и влага. Поддался усталости – и вернулся в ту ночь, когда Нандалее стала драконницей. Как сильно тосковал он по тому экстазу, по опьянению на грани между наслаждением и болью, которые она пережила с ним. Если бы она только отдалась ему еще хоть один-единственный раз так, как тогда. Он отчетливо увидел изображение, которое создавал на ее спине в течение бесконечно долгих часов. Это было так странно. Татуировку творила не его четкая воля. Она возникла из глубин подсознания. Была знамением. Загадкой, которую он до сих пор так и не разгадал. Татуировка Нандалее изображала борьбу двух драконов-змеев – черного и серебряного. Или их тела сплелись в страстных объятиях? На заднем плане виднелся диск из кованого серебра, а перед ним – его уж точно ни с чем не спутаешь – меч Нандалее, Смертоносный.
Может быть, серебряный диск изображает серебряную чашу? Тот весьма спорный артефакт, вполне вероятно, созданный девантарами, постоянно приоткрывавший только самые темные стороны будущего? Дыхание Ночи знал, как сильно очарован серебряной чашей его золотой брат. Однако старейший из драконов не доверял ей. Да и какое отношение имеет чаша к Нандалее?
Серебряный дракон – это тоже загадка. Небесных змеев такого цвета не существовало, даже среди низших драконов не было ни одного серебряного.
Осознавая свое бессилие, Перворожденный вздохнул. Затем, устало положив голову на скрещенные передние лапы, он посмотрел на темный ручеек крови, стекавший в затхлую воду с каменного островка, на котором он восседал. Раны начали затягиваться. Он будет жить. Но как это могло случиться? Он ведь практически бог. Существовало только два вида оружия, которые могли стать опасными для него и его братьев. То, которое создали они сами, небесные змеи, – либо одни, либо вместе с кузнецом Гобхайном. Оружие, которое они передали своим избранным драконникам. Однако в них было вплетено заклинание, возвращавшее оружие в Белый Чертог после смерти его владельца. Он и все его братья по гнезду тоже могли вернуть оружие. То есть клинок не мог попасть не в те руки. Кроме того, никто никогда не создавал стрел. Намеренно.
Получается, что снаряд, нанесший ему эту рану, должен был быть сделан девантаром. Они тоже умели ковать магические клинки, перед которыми ничто не могло устоять. Вот только Дыхание Ночи был почти уверен в том, что стрела, нанесшая ему настолько серьезную рану, прилетела из их собственных рядов. Может быть, некоторые дети альвов втайне заключили пакт с девантарами?
Нет, немыслимо! Зачем им это? Небесные змеи делали все, чтобы превратить Альвенмарк в лучший из миров. Они насаждали справедливость, которую в случае с альвами давно вытеснило невежество. Никто не мог разгадать загадку, связанную с их исчезновением. Они часто спорили с братьями по этому поводу. Что это было, прихоть? Или альвам стало противно собственное создание? А может быть, именно так им видится полная свобода? Их создатели предоставили Альвенмарк самому себе и никогда не пытались объяснить свой поступок. Но разве кто-то вправе ожидать от богов чего-то иного? Они не обязаны отчитываться перед своими творениями. Вот только дело в том, что без богов миру не обрести покоя. Поэтому они, небесные змеи, приняли решение упорядочить мир. Превратили этот мир в место, где придерживаются вполне понятных правил.
Так откуда же прилетела стрела? Долго лежал дракон, погрузившись в размышления. И когда он уже отчаялся разгадать загадку, из глубин памяти всплыло воспоминание… Когда-то у Нангог был инструмент, который она использовала, копая рвы. Сами альвы даровали ей ту мотыгу, сталь которой, пронизанная магией, была неразрушима. Края ее не должны были затупиться никогда. Однако мотыга пропала с тех самых пор, как Нангог заключили в сердце созданного ею мира. Ее так и не удалось найти. Альвам было безразлично, куда подевалось оружие павшей рабыни, они не искали его. И, как и их создатели, небесные змеи тоже забыли об этом