ong>Завалдайский, актер.
Петров.
Лидия Петровна, его жена.
Склянка, ее отец.
Семенов.
Невидимый, но видимый.
Он.
Мойша Родкин, торгующий огурцами.
Ривкеле, жена его.
Вступление
Лектор (выходит при закрытом занавесе. На нем фрак). Милостивые государыни и милостивые государи! Никогда так много не говорили и не спорили о театре, как теперь.
Театр неподвижности, театр плоскости, театр барельефа, театр актера, театр режиссера… Куда мы идем? Зачем мы идем? Развивается ли театр, упадок ли театра? И еще тысячи вопросов, из-за которых ломают себе головы наши знаменитые критики. Слушая все это, я захотел прочесть по примеру многих лекцию об эволюции театра, но, не обладая даром красноречия, я решил вместо слов доказать на деле, куда театр идет, как далеко он шагнул за столетие, как от грубых, примитивных и неясных форм мы перешли к изображению тончайших переживаний души, к нежнейшим символам, полным ясности и глубины мысли… Милостивые государыни и милостивые государи! Сейчас перед вами пройдут четыре пьесы четырех знаменитейших драматургов за последнее столетие. Имена авторов я не назову – вы отгадаете их сами. Каждый автор – эпоха театра. И здесь вы воочию увидите, куда мы идем и до чего, бог даст… не дойдем. По странной случайности все четыре пьесы написаны на одну и ту же тему, замечательной глубины и оригинальности. «Он» объясняется чужой жене в любви. Муж застает их во время объяснения. Проистекающие из сего последствия у каждого автора различны, но это еще более оттеняет эволюцию театра. Итак, прошу внимания и надеюсь, что после этой наглядной лекции вы уйдете отсюда успокоенные за будущее нашего родного искусства. (Уходит.)
Картина I. Перепутанная невеста
Марья Андреевна и Дарья Андреевна сидят за столом и раскладывают пасьянс. Одеты одинаково.
Марья Андреевна. Ах, опять вышел трефовый король… Это непременно Обезьянкин…
Дарья Андреевна. И вовсе не Обезьянкин, а Картинкин…
Марья Андреевна. И вот и не Картинкин… Картинкин блондин…
Дарья Андреевна. А я говорю – Картинкин…
Марья Андреевна. Картинкин – бубновый туз…
Дарья Андреевна. Ах, что ты говоришь… Бубновый туз – это каторжник. Не дай бог бубнового туза…
Марья Андреевна. Ты еще девчонка, ничего не понимаешь. Когда я выходила замуж…
Дарья Андреевна (перебивает). Тебе все снилась клюква… Красная мороженая клюква… И стала ты мадам Клюквой. (Хохочет.)
Марья Андреевна. Зато не сижу в девках, как ты…
Дарья Андреевна (не слушая). Ах, замирает сердце… Опять трефовый король… и шестерка червей…. Картинкин и дорога… Непременно выйду за него замуж…
Входит Клюква в халате. Толст. Тип Собакевича.
Клюква. И за кого, матушка, изволишь выходить замуж?
Дарья Андреевна (сконфузившись). Это я так…
Клюква (садится на диван). Сплю это я, а вижу во сне, будто подвывает меня к себе его превосходительство и подносит орден Андрея Первозванного, а у самого его превосходительства, на анненской ленте, висит калач. Презабавная конфузия…
Дарья Андреевна (раскладывает пасьянс). В третий раз трефовый король… Ах-ах, ах-ах…
Клюква (хлопая себя по лбу). Да, я и забыл совсем… Сегодня к нам придет мой бывший сослуживец – Перебейнос. И, собственно, не столько ко мне, сколько к тебе, мать моя.
Дарья Андреевна (сконфуженно). Ко мне?
Клюква. Что глаза выпучила? Девка на выданье, когда же женихам и ходить, как не теперь. Отца у тебя нет, должен же я о тебе заботиться. Мы уж с ним обо всем сговорились.
Дарья Андреевна. Ах, сестрица…
Клюква. Хороший человек: пьет умеренно, служит усердно; одна беда – рассеян малость и близорук. Но это от молодости и неопытности. Со временем пройдет.
Дарья Андреевна. А он брюнет?
Клюква. Как тебе сказать… Желтовато-рыжевато-коричневый…
Марья Андреевна. Вот и поздравляю…
Клюква. Пойди-ка ты, мать моя, да приготовь закусить. Надо встретить жениха с почетом.
Марья Андреевна. А он высокий?
Дарья Андреевна. Стройный?
Марья Андреевна. С бородой?
Дарья Андреевна. Трефовый король…
Обе пристают к Клюкве.
Клюква (отбиваясь). Что ты егозишь, мать моя. Не ты замуж