и заднее Поморье). Это деление важно, потому что обе половины Поморья имели в истории различную судьбу. К западным поморянам принадлежали также волынцы, на знаменитом острове Волыне. На северо-запад от поморян, на большом острове Ране (иначе Руне, Руе, теперь Рюген), обитала славная ветвь славянская, ране или руяне. Между всеми балтийскими славянами они почитались старшим, главным племенем.
На западе от Одры, по берегу моря, против ран, жило храброе и славное племя, по прозванию велеты, или лютичи. Восточную их ветвь, занимавшую прибрежье р. Укры, составляли укряне. Западная ветвь, по преимуществу величавшаяся именем велетов и лютичей, делилась на четыре союзных колена: ратарей, доленчан, черезпенян и кичан. Они обитали по берегам р. Пены.
К юго-западу от лютичей располагалась земля Стодорская, по р. Гаволе и Спреве (Шпрее). Она разделена была между несколькими мелкими племенами, из коих только два замечательны в истории: брежане, близ впадения Гаволы в Эльбу (по-славянски Лабу), и стодоряне, по среднему течению Гаволы, где вливается в нее Спрева. Брежан и стодорян называли также общим именем гаволян. На западе Лаба отделяла гаволян от немцев; на юг ветви их простирались до р. Эльстры: их соседями в этой стороне были славянские племена, лабские сербы и лужичане.
На северо-западе от гаволян и лютичей поселилось большое племя бодричей (или аботритов). Они занимали весь берег Балтийского моря от Рекеницы до Свентины и соприкасались на западе с немцами и датчанами: границей были реки Лаба (Эльба), Бела, верхняя Травна и Свентина. Бодричи также делились на разные ветви: собственно бодричи в тесном смысле, называвшиеся иначе рарогами, занимали только середину этого пространства; на западной границе, между Свентиной, Травной и морем, жили вагры, на юг от них, в углу между Белой и Лабой – полабцы, южнее, между Эльбой и Степеницей – глиняне, на востоке, по р. Варнове – варны. Ваграм принадлежал и остров Фембра.
Глава II
Положение балтийских славян между соседними народами. – Родство с поляками. – Ляшское племя
Соприкасаясь по всей западной границе с народами германского происхождения, датчанами и немцами, балтийские славяне с юга и юго-востока примыкали непосредственно к единокровным славянским племенам, простиравшимся сплошной массой на огромные пространства, за Дунай и Днепр: на юге примыкали они к ветвям сербо-лужицким, за которыми находились чехи; на юго-востоке к полякам. Но ни с теми, ни с другими не было у них прямого и легкого сообщения: сербы и лужичане отрезаны были от славян балтийских непроходимыми песками и болотами и составили племя совершенно от них отдельное, как по языку, так и по историческому развитию. Поляков также разобщали естественные преграды от соседних гаволян и поморян. И теперь еще, между западной частью Польской земли и бывшей землей Стодорской лежат страшные пески, через которые порядочная дорога невозможна; конечно, в старину было еще хуже, и, действительно, по древним памятникам, между этими странами не видно никакого сообщения. Точно так же и переднее Поморье отделялось от Польши непроходимыми лесами и болотами, простиравшимися, на южной стороне Нотеци, на несколько дней пути, и по которым еще в начале XII века не было дороги. Только в восточное (заднее) Поморье лежал открытый путь из Польши, и оно-то всегда, более или менее, от нее зависело.
Но, несмотря на такое совершенное разобщение балтийских славян от польских (кроме той, до XIII века почти незаметной в истории, части Поморья, которая простиралась за Персантой), между ними было самое близкое, кровное родство. Ветви балтийские и те, которые образовали польский народ, т. е. собственно поляне, мазуры и слензане (силезны), составляли вместе одно обширное племя ляхов, что подтверждает свидетельство древнейшего русского летописца: «Словени же ови пришедше седоша на Висле и прозвашася Ляхове, а от тех Ляхов прозвашася Поляне, Ляхове друзии Лутичи, ини Мазовшане, ини Поморяне». Значит, название ляхов было племенное и включало как польских славян, так и ветви балтийские, поморян и лютичей. В другом месте Нестор говорит еще: «Ляхове же, и Пруси, Чюдь приседять к морю Варяжьскому» (т. е. Балтийскому). Собственно поляки, насколько известно, не жили на берегу Балтийского моря; стало быть, под именем ляхов разумеются здесь ближайшие их соплеменники, приморские жители лютичи и поморяне. К последним, действительно, примыкали пруссы, как и говорит Нестор.
Русская летопись упоминает только, из балтийских славян, о поморянах и лютичах; бодричи и стодоряне, более отдаленные, ей неизвестны. Но язык их восполняет недосказанное Нестором. Остатки его, дошедшие до нас (а их довольно много, если порыться тщательно в древних источниках), показывают очевидно, что все эти народы имели один язык, который являет все признаки польской речи.
Итак, одно племя славянского корня занимало всю пространную равнину на полуденной стороне Балтийского моря, от Западного Буга через Вислу по самую Лабу (Эльбу), доходя на юге до Карпатских гор и истоков Одры. Подобно ляхам, и восточные ветви славянские составляли другое, еще обширнейшее племя, которое населяло всю страну от Новгорода до днепровских порогов, и потом получило название русского народа. В начале истории являются, таким образом, две великие, почти равные, ветви славян, одна на востоке,