т им вознаграждения. Они просто рождаются вместе со своими обязанностями, и не в их власти отказаться.
И наконец, если сапожники учатся у сапожников, доктора – у докторов, ученые – у ученых, то принцесс учат простыне смертные: бонны, гувернантки, педагоги. Как правило, у них есть свое представление о том, как должна вести себя настоящая принцесса, чего ждут от нее ее родители и страна, и их мало волнует, чего хочет сама их воспитанница. Они приходят во дворец, преследуя свои цели, желая влияния, славы или денег, и желания их маленькой ученицы волнуют их не больше, чем резчика волнуют желания дерева.
Но все же, если у гувернантки доброе сердце и открытая душа, она может подружиться со своей воспитанницей. Иногда эта дружба может продолжаться всю жизнь, и старая гувернантка будет нянчить детей своей бывшей ученицы. Но бывает и по-другому. Времена меняются, меняются интересы и цели, старые, казалось бы, нерушимые дружбы разрываются, и остается только вспоминать прошлое и писать мемуары.
Но, по правде говоря, гувернантки редко писали мемуары. Может, потому, что во всякой семье неизбежно есть свои маленькие некрасивые тайны, о которых не очень хочется рассказывать, особенно если это семья венценосная. А может, потому, что гувернантки не привыкли задумываться о себе, о своем месте при дворе. Поэтому эта книга будет не совсем обычной. В первой части воспитанница расскажет о своих педагогах, во второй мы узнаем историю дочери поэта, которая стала придворной дамой, из придворной дамы – гувернанткой, а из гувернантки – политиком. И наконец, в третьей нас ждут мемуары воспитательницы последних русских принцесс. Приятного чтения.
Быть гувернанткой – непростая, но очень важная миссия.
«Воспитание – это то, что остается, когда все остальное потеряно».
Часть I
Дочери Николая I
или
У семи нянек дитя без глазу
Быть воспитательницей царских детей – ответственная работа. Особенно когда император такой строгий, каким был Николай I. Сначала в семье родился наследник, великий князь Александр. Для него был сформирован целый штат нянек, в главе которого стояла директриса Смольного института Юлия Федоровна Адлерберг.
Урожденная Анна Шарлотта Юлиана Багговут, она происходила из Багговутов – дворянского рода выходцев из Норвегии. Родилась Юлия в Ревеле 15 (26) октября 1760 года. Она уже была вдовой полковника Густава-Фридриха (Федора Яковлевича) Адлерберга, когда в 1797 году Мария Федоровна и Павел пригласили ее воспитывать своих младших сыновей Николая и Михаила. Юлия Федоровна подчинялась назначенной еще Екатериной II Шарлотте Карловне Ливен.
Шарлотту Карловну Николай очень уважал и вспоминал о ней как о женщине, «которая была всегда образцом неподкупной правдивости, справедливости и привязанности к своим обязанностям и которую мы страшно любили». При дворе о Шарлотте Карловне рассказывали легенды: говорили, что когда Екатерина пригласила ее для воспитания своих пяти внучек, то Шарлотта Карловна без обиняков высказала ей, что она согласна взяться за эту работу только при том условии, если сможет удержать детей подальше от распущенных нравов двора, и грозная императрица должна была подчиниться скромной провинциалке, вдове лифляндского офицера.
Юлия Федоровна отвечала лично за здоровье Николая, а потом и за здоровье Михаила. Она, как и Шарлотта Ливен, была по-немецки дотошна и рассудительна. Впрочем, не обошлось и без недоброжелателей. Один из них пишет: «Шарлотта Карловна Ливен определила Юлию Федоровну Адлерберг нянюшкой: сперва к великому князю Николаю Павловичу, а потом к великому князю Михаилу Павловичу. Юлия Федоровна усердно мыла и обтирала этих двух индивидуумов, а между тем, будучи женщиной хитрой и ловкой и под личиной холодного добродушия весьма вкрадчивой, втерлась в доверие к императрице Марии Федоровне».
Из записок Николая I
Вскоре после кончины императрицы Екатерины ко мне приставили в виде старшей госпожу Адлерберг. Во время коронования государя и путешествий, как предшествующего, так и последующего, сестра моя Анна и я, так как были слишком малы, чтобы сопутствовать государю, были оставлены в Петербурге, под присмотром обершенка Загряжского. Одновременно с сестрою Анною же нам была привита оспа, что по тогдашним временам представлялось событием необычайной важности, как совсем в обиходе не знакомое. Оспа у меня была слабая, у сестры же она была сильнее, но мало оставила следов.
Одновременно с нами также привили оспу сыну и единственной дочери госпожи Адлерберг, сыну Панаева и еще нескольким детям. Это происходило в Зимнем дворце; некоторое время спустя, ввиду того, что в то время переезжали в Павловск, мы были отделены от прочих и помещены с сестрою в доме Плещеева. Михаил, родившийся 28 января 1798 года, находился в то время сперва в Мраморном дворце с Дурновым, а впоследствии в Царском Селе…
В это время я познакомился с детьми госпожи Адлерберг: дочь ее, Юлия, была восемью годами старше меня, а сыну ее, Эдуарду, было тогда пять лет. Я шел по Зимнему дворцу к моей матушке и там увидел маленького