ься, не промахнулся. Бурмакин дёрнул за кольцо, из банки пошёл витиеватый дымок, и один из ваниных недругов наверняка уткнулся в землю носом. Иван посмотрел за окно, где вливал дождина, и освежил себя тостом:
– Если дождь как из ведра, разрешается с утра.
Только он поднёс банку к губам, раздался телефонный звонок.
– Твою мать… – выругался Ваня, – ну, что за жизнь? Пива спокойно выпить не дают.
Звонил коллега по работе Тимоха Чемоданов, чтоб ему пусто было.
– Привет, Вань, как дела?
– Как обычно. Стою на пороге великих дел, только никак не могу за него переступить. А ты как?
– Плохо. Очень плохо, – отчитался Тимофей, – всё накернилось.
– Что случилось? Ты разбогател?
– У нас станешь богатым, если только горбатым, – заныл, как больной зуб, Чемоданов, – слышал, в нашей конторе сокращение намечается.
– Успокойся, тебя оно не коснётся, – утешил Бурмакин.
– Ничего подобного, коснётся, – сварливо возразил Чемоданов, – я первый на вылет.
В трубке повисла разобиженная тишина. Ваня с тоской посмотрел на открытую банку и стал ждать, когда же Тимоха наговорится.
– Я считаю, что нам уже пора перепевать песни Виктора Цоя, – сменил тему Чемоданов.
– Каким образом? – заинтересовался Бурмакин.
– Например: было – «если есть в кармане пачка сигарет, значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день», будет – если есть в кармане пачка из банкнот, значит, всё не так уже плохо на сегодняшний день.
– Здорово, – заржал Ваня.
– Или, было: «каждый день ждали завтрашний день», будет – каждый день кляли завтрашний день.
– Ещё лучше.
– Или, вообще, хит: «Перемен, мы ждём перемен»! Будет – перемен, мы бздим перемен!
– Замечательно! Ой, извини, мне по городскому телефону трезвонят, – схитрил Бурмакин, включив будильник.
– Я тебе как-нибудь в другой раз позвоню, – замялся Чемоданов на другом конце трубки.
– Пока, пока.
Бурмакин потискал банку, она была зыбкой и прохладной, как девичья грудь. Ваня запрокинул голову… Из банки ничего не вылилось. Бурмакин недоверчиво заглянул в дырочку, он увидел плещущуюся, пенистую жидкость, в нос ударил ни с чем не сравнимый пивной запашок. Иван опять запрокинул голову… Из банки не вытекло ни капельки. Бурмакин в ужасе потряс открытой банкой над столом, оттуда ручьём хлынуло пиво, заливая журнальный столик вместе со всеми лежащими там книгами и журналами.
– Блин! – взревел Ваня, – они, что там, совсем офигели?!
К кому обращался Бурмакин доподлинно неизвестно. То ли он адресовал свои претензии небесной канцелярии, то ли членам правительства, хотя, скорее всего – российским пивоварам. Ваня попытался налить пива из банки в бокал – у него опять ничего не вышло. Бурмакин стал трясти банкой, как маракасом, над всем, что попадётся под руку. Сразу же выяснилась интересная деталь: если Иван тряс банкой над стаканом, чашкой, раковиной, ванной или унитазом – оттуда ничего не лилось. Но стоило Бурмакину потрясти банкой над креслом, ковром, ноутбуком или айфоном, как из неё извергались пинты пива. В поллитровой банке было столько пива, что ванина однокомнатная квартира оказалась, залита «клинским» буквально по щиколотку.
«Я сплю» – осенило Бурмакина, и он начал поливать пивом обои, телевизор и музыкальный центр. А «клинского» было уже по колено, и Ваня решился на генеральный заплыв. Перебирая руками по полу и задорно бултыхая ногами, он направился в прихожую. По пути Бурмакин окунался в «клинское» с головой и от души хлебал дармовой пивасик. Скоро Ваня забалдел и развеселился, правда, немного раздражало, что постоянно приходилось отплёвываться какими-то пуговицами и монетками. «А ведь я ныряю в пиво», – стал думать Иван перед каждым погружением. Вдруг он увидел плывущую по пивным волнам банку «клинского». «Врёшь, не уйдёшь», – молодецки присвистнул Бурмакин и саженками поплыл к волшебному сосуду. Банка, бурля выливающимся пивом, как гидроцикл, стала уходить от погони. А уровень пенящегося напитка, между тем, поднялся уже по грудь. Ваня прокурсировал за банкой вдоль всей однушки и, наконец, загнал её в угол.
– Ха-ха-ха! – закатился Ваня сатанинским смехом, – от меня ещё никто не уходил!
Из банки снова показался лёгкий дымок. Дымок стал густеть, густеть, а потом повалил со страшной силой. Его расплывчатость и аморфность уступила место более рельефным очертаниям, и через пару минут Ваня узрел зелёного змея о трёх головах.
– Вот мне и надувной круг! – обрадовался вслух подуставший с непривычки Бурмакин и подплыл к надувной игрушке.
Однако, при ближайшем рассмотрении, змей оказался вовсе не надувным, а всамделишным. Змеище поганый изверг пламя сразу из трёх пастей, как из огнемётов; языки огня заскользили по пивной поверхности, и Бурмакин был вынужден нырнуть. Когда он вынырнул, змея уже не было, на его месте плавал и резвился огромный бурый медведь. Мишка, радостно урча, извлекал