месте, где он расположен, и очень сожалел, что не может туда вернуться, из-за своей инвалидности.
Может быть поэтому, Иван, подойдя к одной из билетных касс на харьковском вокзале, спросил кассира: «А есть такой поезд, чтобы без пересадок попасть из Харькова в город Орск?». Кассир ответила, что такой поезд есть, маршрут этот называется «Днепропетровск-Барнаул» и за пару дней туда можно доехать, без проблем, и что поезд этот, прибудет в Харьков завтра, в такое-то время и пойдет дальше на восток.
Иван взял билет в купейный вагон до Орска, перекантовался на вокзале до прихода поезда, а затем отправился в далекий и незнакомый Орск.
Пока ждал поезд, подготовил небольшое письмо Галине, диспетчеру автохозяйства, где он работал, с просьбой, чтобы она написала заявление от его имени об увольнении по семейным обстоятельствам. И пусть попросит потом его трудовую книжку и, если дадут, просто хранит её, пока он не заберет. Причитающиеся ему какие-то расчетные деньги – пусть возьмет себе, в порядке поощрения за беспокойство. Главное, чтобы на работе знали, что он уехал по срочной причине, а не сбежал куда-то, и, что он благодарит всех за все, а её, Галю, в первую очередь. Руководство автохозяйства знало об дружеских отношениях Галины с Иваном и поверит ей на слово, тем более она может показать его письмо-просьбу.
Ивана с Галей давно связывала добрая теплая дружба. Был бы Иван более открытый и поуверенней в себе, – они бы давно были бы вместе. Но «детдомовский сиротский синдром» одиночества и неопределенности, так и не дал ему решимости сделать буквально последний и решительный шаг к их сближению. Об этом он будет жалеть всю жизнь, но ничего исправить так и не сможет.
Письмо он хотел опустить в почтовый ящик на вокзале, адрес на конверте был Галин, домашний, Иван знал его хорошо, а писать на автохозяйство было нельзя. Так он думал сделать, но письмо так и не отправил, а порвал его на мелкие части и выбросил. Нельзя – так нельзя, и раз я исчез, пропал для всех, – пусть так и будет. И не надо навлекать беду на других людей, ни в чем не виноватых. Пусть все считают, что меня больше нет, а там, – посмотрим, – думал Иван, покидая город Харьков.
Уже к вечеру, поезд, вместе с Иваном, покинул пределы Украины. Пересекли Дон, Хопер. Иван любовался просторами великой страны, восхищался её красотами, даже при такой ненастной погоде.
Мимо мелькали города, села, большие и малые станции. Пересекли Харьковскую, Белгородскую, Воронежскую области, зацепили краем Сталинградскую.
Где-то сутки двигались под дождем, то мелким, – то сильным. Небо темной непроницаемой шапкой висело над землей. А для Ивана, все эти мелькающие в окне вагона, как на экране в кино, мокрые серые картины, были приятны и близки. Уже не так волновала неизвестность, он верил, что везде живут люди, наши люди, значит, и он сумеет там жить. Потому что сам был одним из них. Никогда никому не делал зла, добросовестно работал и всегда по-дружески относился к тем, кто находился рядом, где бы