ь факты, составлять цепочки из непосредственно связанных друг с другом событий и сплетать из них логичный и содержательный научный текст. Он, несомненно, понимает важность работы с историческими фактами, но в то же время доказательство их подлинности не является его приоритетом. Он воспринимает определенные сведения как данность и пытается установить их значение. Такой подход представляется ему справедливым.
В результате появился своего рода справочник, где собраны проверенные данные о различных периодах истории. Они преподнесены таким образом, чтобы другие исследователи имели возможность проверить, проанализировать и подтвердить их. Интерпретация фактов, а именно попытка историка определить их последовательность и значение, должна быть четко выделена, чтобы дать возможность другим ученым составить собственное независимое суждение о представленных данных. Идеалом могла бы стать библиотека, в которой были бы собраны тома с современными переводами древнеегипетских текстов, снабженными исчерпывающими комментариями, позволяющими читателю проверить правильность переводов; книги, содержащие систематизированное описание памятников материальной культуры Древнего Египта, включая произведения искусства, с хорошими иллюстрациями и точными датировками, которые позволили бы читателю проверить эту информацию; специализированные исследования по религии, государству, экономике, социальной структуре, ремесленным производствам, научным знаниям, искусству, литературе и другим предметам, включая изучение их особенностей в разные исторические периоды; и, наконец, серьезные труды по истории культуры, объединяющие все вышеперечисленные и говорящие сами за себя. И лишь только после такого объективного исследования историк имеет право высказать свое мнение и представить гипотезу о значимости фактов. Здесь же мы ставим телегу впереди лошади. По большому счету, настоящее исследование представляет собой телегу – субъективные и гипотетические заключения, которую мы запрягли впереди лошадей – кропотливой работы с источниками и серьезного исторического исследования.
В то же время источники, на которых строится историческое исследование, стали настолько многочисленными, что одному ученому уже чрезвычайно сложно на писать объективное и исчерпывающее обо всей истории Древнего Египта. Хорошо это или плохо, но все мы стали узкопрофильными специалистами.
Ученые, специализирующиеся на изучении древности, все более ясно стали осознавать еще одну проблему, связанную со своеобразной природой источников, на основе которых строятся их исследования. Всегда ли древнеегипетские источники соотносятся с историческими фактами? Сейчас мы понимаем – возможно, лишь немного лучше – психологию людей, живших в древности и создававших источники. Понятия «факт» или «истина» в современном смысле были чужды им. Присущие им побуждения в корне отличаются от современных. В этой книге речь пойдет в том числе и о том, насколько мировосприятие древнего человека отличалось от свойственного нашему современнику. Здесь мы также частично охарактеризуем эти различия. Их суть заключается в том, что у древних людей было принципиально другое отношение ко всем событиям, которые они наблюдали. Мы привыкли рассматривать их в хронологической последовательности, видеть предпосылки и последствия событий, их причины и результаты. Чтобы оценить какое-то явление, нам необходимо знать, что ему предшествовало и что последовало за ним. Мы представляем историю в виде движущейся системы – кадр, связанный с полученным опытом, должен занять свое место на кинопленке. Для древних же явления, свидетелями которых они становились, не были частью последовательной цепи событий. Все, что предшествовало тому или иному явлению, никак с ним не связывалось и не считалось примечательным. В древности люди считали события одноразовыми вспышками в безграничной и безвременной вселенной, в мире богов, и поэтому в них всегда видели следствия Божественного промысла. Наши далекие предки видели мир в зеркальном отражении: все происходившее считалось проявлением первоначального замысла богов. Если полностью принять то, что боги создали изначально неподвижную вселенную, и поверить, что любое событие является следствием действия божества и человек никак не может быть причастен к этому, то вряд ли у кого-то возникнет потребность в поиске объективных причин явлений или интерес к хронологической последовательности событий.
Древневосточное мышление называют мифологическим. Древний человек соотносил собственный опыт с мифами, которые повествовали о деяниях богов. Он чувствовал себя комфортно, считая частности лишь одним из проявлений чего-то огромного и всеобъемлющего. Соотнесение собственных наблюдений или опыта с мифом освобождало человека от необходимости поиска причинно-следственных связей в прошлом или принятия каких-то чрезвычайных мер в будущем.
Коль скоро у древнего человека не было чувства времени, относительности или объективной причинной обусловленности, его никак нельзя назвать историком. Он не хотел копаться в прошлом для того, чтобы объяснить какое-то явление, ему было достаточно верить в его божественное происхождение. Он не занимался поиском настоящих причин и не прослеживал от начала и до конца цепочку хронологически и логически связанных друг с другом событий. Кроме того, он занимался лишь мифотворчеством