Заинтересованно подошёл, у меня ведь никогда не было портмоне. Подошёл и глазам не поверил – был уверен, что офицерский планшет времён Великой Отечественной войны навсегда остался в моём детстве. А он, вот – лежит между двумя стопочками «полезное» и «хлам». Лежит и ждёт, в какую определят.
– Дочь, это не портмоне. Это планшет. В нём мои детство и юность, в этом планшете. И не только мои.
– Планшет???
– А ты думала – планшет придумали в компании Эппл?
А появился планшет у меня так…
***
Дядя Миша был танкистом и дальним родственником нашей семьи. Воевал в Великую Отечественную, вернулся победителем и стал пить. Про войну дядя Миша рассказывать не любил, но детей любил очень. Этот планшет – его подарок.
Чего я в нём только не хранил, в этом планшете, но всегда самое ценное. Однажды начитался про шпионов. Книжные шпионы делали из обычной книги контейнеры. Вырезали в листах полость и хранили в ней свои шпионские тайны. В детстве секретов у меня было не меньше, чем у шпионов и мне тоже был нужен такой тайник. Смастерил его из учебника английского языка для пятого класса. С тех пор с английским у меня не очень. С немецким почему-то тоже. Зато тайник получился отменный. Эту книгу-контейнер я тоже в планшете хранил. Лет двадцать после детства.
***
Мне всегда нравилось копошиться в ящиках бабушкиного комода. Столько интересных штук в одном месте и сразу я больше никогда и нигде не находил. У каждой – своя история.
***
За два года до смерти, дядя Миша бросил пить.
– Знаешь, – сказал он мне как-то, – Жизнь такая замечательная, а из-за водки я почти всю её пропустил. Теперь уж не наверстаю, – затушил сигарету и вернулся к взрослым.
Ничего больше не помню про дядю Мишу. Только слова эти и планшет.
Открываю планшет и достаю из него разные штуки. По одной.
ПОГОНЫ
В армию я идти не хотел – нет ничего страшнее неизвестности. Два года вдали от дома и тех, кого любишь – серьезное испытание для 18-летнего пацана.
Помню на призывном пункте, мы спасались от жары в тени трансформаторной будки и ждали, когда нас разберут «покупатели». Покупателями на армейском языке называли офицеров, которые приезжали в областные военкоматы за пополнением. Личные дела новобранцев тщательно изучались, сортировались в стопочки и если у «покупателя» были дружеские отношения с коллегами из военкомата, ему доставался первосортный материал. А если нет, подсовывали без разбора.
И вот, сидим мы в тенёчке трансформаторной будки, ждём, когда из июньского марева за нами вынырнет хоть какая-то определённость, ждём и боимся признаться себе, насколько нам страшно.
В этом теньке я впервые осознал – два года! Двадцать четыре месяца!! 730 дней!!! Вечность.
Вечность пролетела чуть медленнее истребителей МиГ-29, которые наша часть обслуживала в Ростове-на-Дону. Дембель.
Готовиться к демобилизации я начал за полгода до приказа министра обороны Дмитрия Язова. Последнего министра обороны СССР, последнего маршала Советского Союза.
Уходить из части решил в модернизированной парадке, но клоуном выглядеть решительно не собирался, поэтому улучшил парадную форму одежды по минимуму: шеврон на кителе на белой подложке и пластиковые вставки в погоны, чтобы погоны не мялись.
Для шеврона разработал собственное ноу-хау.
До меня миллионы дембелей Советского Союза мастерили подложку из десятка слоев подшивы для подворотничка, прихватывая их ювелирными стежками один к другому. Долго и муторно.
Копировать чужой опыт мне было жаль времени, да и просто лень. Поэтому вырезал по контуру шеврона картон чуть большего размера, обтянул его белой тканью в два слоя и посадил на клей ПВА. Быстро, дешево, красиво. А чтобы шеврон был чуть выгнутым, сушиться я его приспособил к бутылке-чебурашке из-под лимонада.
Когда друзья-дембеля увидели результат, мне пришлось сделать еще с десяток копий.
Рубашку купил офицерскую, погоны прапорщицкие. К ним на ПВА приклеил буквы "СА" – советская армия. Всё.
И никаких аксельбантов!
Но даже с такой минимальной «красотой» патрулю на глаза лучше было не попадаться.
Из части я уходил вместе со своим закадычным армейским дружком Серёгой Поздняком. Уходили, переодевшись в гражданскую одежду – в нашей парадке за ворота нас никто бы не выпустил.
За пять минут дошли до квартиры сердобольной женщины Ирины, которая работала вольнонаёмной служащей в офицерской столовой части №65222. Молодая одинокая Ирина воспитывала сына призывного возраста, поэтому сочувствовала солдатикам.
Я неоднократно бывал приглашён к Ирине в гости на чай и домашние пироги, где отогревался душой от суровых армейских