>(поэма-мюзикл-оратория о героизмах недавнего времени)
Либретто
Может быть ты, уважаемый Читатель, и не сторонник всяческих «новоязов», но вот, – перестройка, – а она, как и все революционерствующее, имеет свои полноправные идиотизмы.
Что поделаешь. Вопиют сроки. Масло Аннушкой уже разлито, и с легкой руки Подрыбойрожденного все более стихийно и неподконтрольно расширяется гласностная брешь в тоталитарной стене из однопартийно-идиотизированных кирпичей, веками клееных слюной и кровью разных исторических перегибщиков.
В образовавшуюся дыру, сорвавшись с цепи, устремляется буйствующий перестроечный ураган. Самовольно вздымая пыль, он задувает ее в ноздри гражданам единого и неделимого государства.
Заразительно булькает перестроечная закваска, требуя от некогда идейной, но теперь зазнающейся рядовой биомассы левых и правых действий.
Сильно партократическое засилье.
Однако свежа, скороспела и полна оптимизма молодая демократическая поросль, – а молодость часто одерживает победы…
Пыль, вздыбленная ветром перемен, лишает уверенности Партийца…
Вынуждает быть приспособленцем Парторга…
Чманящие пылинки забиваются и в ноздри заводчанина Василия Наконечного…
Но верен ли выбранный Васильем способ сведения счетов с однопартией? Есть ли у него право на месть?
Сходу ответить на этот вопрос – все равно, что сходу пытаться определить, является ли нечто новое в литературе – новым. А задача эта для рассудка, непреодолевшего рамки приобретенных, шагая по жизни, стереотипов – малоразрешима.
Пролог
Стиль лишается бравурно ржущих ролей,
не стает от беспивия пасмурно злей,
распозная грядущее в левой ноге,
не спасается мук в истеричной дуге,
и, коробясь заметных карманных прорех
убеждается:
новотолдонить —
не грех.
Настоящая комсомолка отдается
только большевику. Смышленный гуманоид.
ОНА. Хичный ты… Припал будто
горло прокусить изготовился.
ОН. И прокушу. Драматургия.
Нам необходмо преодолеть
внешнее отношение к силе. Н. Бердяев.
1
На Свете важно – несуразном
и неотесанно – большом
живут народы очень разно:
в тулупах, майках, нагишом;
одни живут при небоскребах,
другие в сельве, – вне аптек,
иные могут жить в сугробах… —
разнообразен человек,
живущий, как его научит
идеологии язык,
и как страдальца быть приучит
надстройка – штык, к нему впритык.
К надстройкам ластятся богемы..,
но в нашей не про то, в поэме.
2
Кто вместо кармы холит сало
и чья тяжелеет рука,
кому в любвях свободы мало —
тому и строчки свысока,
где персонаж, хоть не прилизан,
он вовсе не замшелый гнида,
мозгой на авангард нанизан,
который тащится с корриды,
кому с рожденья не везло,
кто не рожден в стране муравий,
но выжил партии назло
средь нищеты, лапши, бесправий…
Но это ль жизнь, когда от скуки
грешить ононом тянет руки?..
3
Герой, как многие, невзрачен,
общественной лапшой задрочен
и сексуально озадачен,
и встречным планом озабочен,
и у него был сильный жар,
по переходу не пойдя,
он несся, словно на пожар,
не ждя трамвая, как дождя,
спеша в стране полузаконов
и не поймать такси бояся,
он мимо промелькал балконов;
героя звали просто – Вася.
Он, сердцеедный кровопийца,
спешил бегом к жене партийца.
4
Мы проследим, усердно роя
истории отцвелый пласт,
генезис нашего героя, —
он был не ЧМО, не педераст,
хоть жизни битый был бичом,
по-мозахистски неудачен,
токсикоманился потом,
зелеными