объедки. Мартышки с крысами следуют за охотником и роются на пепелище его стойбища. А мать охотника несет часть добычи ее сына на базар, чтобы выменять эту часть на продукты от землепашца у его матери. А жены охотника, приглядывая за детьми, караулят и поддерживают жизнь огня в домашнем очаге, выделывают шкуры охотничьей добычи, вялят мясо и пекут лепешки.
Сын Богини Дизи, сам великий Ар небесным огнем высек основной свод законов для людей на Черном Камне Правды. Только в этом законе про нас ничего не написано, потому, что мы появились потом.
Одна молодая и глупая жена охотника, не дождавшись своей очереди в супружеской постели, пошла искать утехи на стороне и, забредя за городские ворота, встретила одинокого павиана, вволю насладившись им, вернулась домой. Когда же понесла от этого блуда, то обманула мать мужа, сказав ей, что это плод супружеской благодати. Так, благодаря измене и обману, появилось на свет наше племя.
Мы колдуны, артисты и воры. Кто из нас не владеет искусством пляски по натянутому канату – тот должен уметь ловко потрошить карманы и сумки ротозеев, любующихся искусством канатного плясуна или колдовскими чарами привлекать простаков, чтобы они сами несли нам добычу своего рода. Потому-то мы, бродяги, не таскаем за собой жен и детей. Зачем? Жена заблудившегося охотника сама не прочь заглянуть в нашу кибитку. И если у нее родится сын, который потом, когда вырастет, окажется не пригодным к охотничьему ремеслу – она приведет его к нам.
Раз наше племя не указано на Черном Камне, значит все перечисленные там законы не для нас. У нас свои законы, выбитые кнутами и палками на наших спинах. И самый главный из них гласит: НЕ ПОПАДАЙСЯ! А второй закон гласит: Если попался – не выдавай свое племя, даже если тебя будут пытать или угрожать смертью. А смерть нам не страшна, потому что после нее мы возрождаемся в павианах и вольно кочуем по зеленым лесам до самой смерти, пока снова не родимся в семье простофили-охотника, чтобы подрасти, окрепнуть и вернуться в свое племя.
Вот уже пятый сезон дождей, как я сорвал охоту своего рода. В мою западню угодила коза с козлятами. Коза сломала переднюю ногу, а три козленка были совершенно невредимы. Я отпустил козлят, а козу не зарезал, а привязал к сломанной ноге струганную палку, облепил ногу с палкой глиной и стал за козой ухаживать, как за больным ребенком. С той поры все охотничьи неудачи нашего рода были причиной того, что добычу не убили и не съели. По законам Черного Камня, я сам должен был перерезать горло этой козе, и высосав ее глаза, отдать тушу женщинам рода, чтобы они разделали ее. Но я не только этого не сделал – я никого не подпустил к моей козе. Тогда, наконец, в роду поняли, от какого я племени. Но мою мать уже никто не мог обвинить или наказать – она умерла еще при моем рождении.
С тех пор я с племенем Рогуш и со своей козой скитаюсь от базара к базару и гадаю наивным женщинам, сочиняя то, что они так жаждут услышать.
Я счастливый человек. Даже не представляю, как можно было жить иначе. Как можно было родиться и жить в чужом племени, когда есть свое, такое близкое и понятное племя Рогуш.
Дочь начальника стражи
Мой отец начальник стражи. Люди его боятся. Поэтому все парни нашего города в мою сторону даже не смотрят. Но отца это ничуть не беспокоит. Он, еще десять сезонов дождей тому назад, сосватал меня старшему советнику. Старший советник злой и противный. Хоть он и богатый человек, но у него всего две жены. Причем, одна очень старая, которую он постоянно колотит, но никак убить не может, а другая молодая, которая больше года у него не живет, поскольку он ее убивает, и берет себе новую вторую жену. Мой отец не дурак, он все прекрасно понимает, но десять сезонов дождей тому назад я очень больно укусила его за палец, за что он меня проклял и сосватал старшему советнику.
Зато, после этого сватовства, он продал в соседний город мою няньку и я стала свободной до самой свадьбы. Да и какой смысл меня охранять, если парни нашего города в мою сторону не смотрят, а заезжие торговцы вольную девушку не тронут им за хороший товар и так умелую и гладкую рабыню дадут.
Однако, есть на базарной площади один оборванец из шайки проходимцев, который мне подмигивает, когда поет свои сладкозвучные песни, пока его подельники тащат у зевак все, что без присмотра. Знаю, он многим подмигивает, но он подмигивает и мне, а его брыкливая коза позволяет мне чесать ей бока.
После сезона дождей, который наступит на четвертое новолуние, когда подсохнут поля для посева, моя свадьба. Я стану женой старшего советника, откушу ему нос в первую же брачную ночь, за что с меня живьем снимут шкуру, и повесят ее на базарной площади в назидание всем непокорным женам. Или я убегу с этим оборванцем из города и умру где-нибудь на дороге. Зато он до самой моей смерти будет петь мне свои колдовские песни, от которых люди забывают, что они голодные и к сезону дождей могут остаться без крова.
Сегодня я залезла в его кибитку, пока он где-то шлялся, и дождалась его возвращения. Он был готов прогнать меня, но я принесла полный подол первого в этом сезоне зрелого инжира и корзину капустных листьев для его козы, и спела ему песню,