как и он сам, граненый стакан в недалекое путешествие, которое рано или поздно окажется для того последним. Но нет, звука разбитого стекла не было и на этот раз. Наверняка стакан остановился сейчас у самого края стола, застыл, балансируя над бездной, словно канатоходец.
– Как там Маринка?
– Маринка? Какая Маринка?
– Маринка, невеста твоя… – В голосе Андреича прозвучали отчетливо слышимые нотки удивления.
– Ах, Маринка? Ничего, нормально все у нее.
– Опять поссорились?
– Хуже.
Я выдержал многозначительную паузу, позволяя воображению шефа проделать свою работу.
– Понятно; разошлись, значит.
– Да, можно и так выразиться.
Откровенно говоря, никакой Маринки не было у меня и в помине, как не было ни Наташи, ни Людмилы, не говоря уже об Анастасии и Галине Ивановне. Все эти персонажи были вымышленными и не имели ничего общего ни со мной, ни с кем-нибудь другим из мира живущих.
Естественно, шефу об этом знать не полагалось. Моя насыщенная личная жизнь служила своеобразной ширмой, за которой я мог проделывать свои личные дела, причем преимущественно в рабочее время.
– Вчера собрала свои вещи и ушла. Сразу после того, как мы к ее матери в Миргород съездили.
– Погоди, в какой Миргород? К какой матери? Ты же у нее на прошлой неделе на похоронах был!
А вот сейчас следовало непременно что-то придумать, причем сделать это как можно быстрее, пока замшелые мозги в голове этого реликта позапрошлой эпохи не зашевелятся со скрипом, оценивая и классифицируя полученную от меня информацию.
Но разум, как назло, был чист. Девственно чист. А значит, снова придется переходить к плану «Б». Мой взгляд словно ненароком переместился на стоящую в ногах пассажирского сиденья сумку, и на душе сразу как-то полегчало. Продажа липовых земельных участков в элитных районах города сдвинулась, наконец, с мертвой точки, и стала приносить реальную прибыль. Пусть небольшую пока – двадцать две тысячи баксов всего, но ведь это только начало; начало, так сказать, новой жизни.
– Алло! Алло! – Трубка в моей руке внезапно вновь заговорила знакомым скрипучим голосом. – Абонент находится вне зоны досягаемости сети. Абонент находится вне зоны досягаемости сети. Абонент находится вне зоны досягаемости сети…
Когда я решил, что тирада, озвученная оператором мобильной связи, слегка затянулась, одним движением пальца отключил диктофон. Поднес мобильник к уху и удовлетворенно хмыкнул, услыхав спасительные короткие гудки. План «Б», как всегда, сработал.
Теперь уже ничто не отвлекало меня от моего любимого занятия – вождения автомобиля. И пусть в распоряжении моем была всего лишь старенькая «ауди», которой, по-хорошему, давным-давно место на свалке, но даже она на приличной трассе в умелых руках могла творить настоящие чудеса. Когда-нибудь, а точнее – в самом что ни на есть скором времени, я прикуплю себе нечто более сто́ящее, и тогда…
Что будет «тогда» – я додумать не успел. За какие-то доли секунды глаз успел выхватить силуэт автомобиля сразу же за поворотом дороги, нога до упора вдавила педаль тормоза, а руки сами по себе выкрутили руль вправо, заставляя мою старушку выполнить довольно замысловатый акробатический пируэт с тройным переворотом через крышу, и вновь встать на колеса.
…Через какое-то время я нашел в себе силы открыть глаза и пошевелиться. Руки-ноги целы, видимых повреждений нет. Вроде бы нет. Но так ли это на самом деле? Тело – сплошной ком боли: отбито, кажется, все что только можно. Горит огнем копчик, болит грудь – наверняка на ней синюшные кровоподтеки. Сейчас я могу лишь ощущать это: для того, чтобы увидеть, понадобилось бы для начала отстегнуть привязные ремни, что змеями опоясаны вокруг моего тела, а затем, презрев опасность разрыва селезенки или какого-нибудь другого внутреннего органа, извернуться и высадить ногами смятую в лепешку дверь. Можно ли мне сейчас двигаться? Вопрос довольно риторический в свете минувших событий. В салоне крепко попахивает бензином, одной-единственной искры будет предостаточно для того, чтобы этот комок металлолома превратился в пылающий факел.
– Мм… – С губ моих самопроизвольно срывается стон.
Удивительно, конечно, но он не остается без ответа:
– Вам нехорошо?
Мне? Мне нехорошо? Это мне-то сейчас нехорошо?!
– Да нет, что вы, мне просто отлично. Я здесь отдохнуть прилег. Знаете ли, на улице немного прохладно.
– Ой, простите тогда, что я вас побеспокоила. Я, пожалуй, пойду.
И вправду: совсем рядом послышался удаляющийся цокот каблуков. Дура? Идиотка? Или просто прикидывается?
– А ну стоять!!!
Оказывается, кричать я не могу, получается только тихий шепот. Видимо, что-то с легкими или с горлом. В такую минуту я искренне сожалею, что почти ничего не понимаю в медицине.
Заставить себя повернуть голову стоило мне невероятных усилий, но зато в зеркале заднего вида я смог рассмотреть удаляющуюся женщину.