кале, когда умываетесь или бреетесь. Вы чувствуете себя чужим, а порой даже не знаете, кто вы сегодня на самом деле…
Мне всегда казалось, что за нами кто-то наблюдает. Простите, но я говорю не о Боге. Я представляла, как кто-то совершенно невидимый и невесомый снимает обо мне свой жестокий фильм. Он видит, как мне плохо и сложно, но продолжает снимать. Снимает, не вмешиваясь, и не пытаясь остановить происходящие со мной события.
Я просыпаюсь с утра, делаю одни и те же движения, смотрю в зеркало, но это не я, и где-то в глубине моей души идет борьба с захватившей меня в плен сущностью. Как понять, что сейчас я та самая, которой была рождена? Чувства, эмоции, впечатления – кто именно из нас двоих сейчас их ощущает?
Если бы мне в то время кто-нибудь сказал, что я – это не я, скорее всего этот человек, был бы обозначен мною безумным. Но сейчас, сейчас я понимаю, что это было необходимо для меня. Если бы тогда мне повстречался тот, кто открыл бы мне глаза на мое истинное существование – моя история ничем бы не отличалась от других историй об обыденной человеческой жизни.
Словно прошла целая вечность с того момента, когда я осознала, что со мною происходят совершенно не свойственные человеку вещи. И я боролась с собой, с той сущностью, которая не давала мне покоя, я боялась и ненавидела ее.
Но однажды все изменилось, все стало простым и единым. Я, наконец, смогла вздохнуть свободно и подумать о нас с Максом. Мы решили пожениться! Это было самое сложное решение за всю нашу жизнь. Так долго мы шли к этому, так мечтали быть вместе, а сейчас…
Сейчас я сижу под кустом с вонючими ягодами, растираю разбитые ноги и заливаюсь слезами. Слезы вперемешку с тушью разъедают глаза и мне приходится постоянно растирать их по лицу. Возможно, я надеюсь, что от этого жжение ослабеет. Я удрученно взглянула на свое, когда-то, белоснежное платье. На нем остались лишь грязные отпечатки подошв моих пальцев, а бриллианты, которые раньше украшали ткань, рассыпались по траве, оставив о себе только воспоминание в виде торчащих ниток. В душе поселилось разочарование.
Мне все еще слышатся слова регистратора, а Макс, он так и не успел сказать: «Да»! Слезы с шумом опустились на сверкающий в платье хрусталик и расплылись по нему черной лужицей. Я отрешенно посмотрела на платье и сбросила с волос фату, она только мешает мне, цепляясь своим кружевом за ветви.
Я попыталась подняться с земли. Ноги еле удерживают все это пышное нагромождение на моем теле. Дотянувшись трясущимися пальцами до кончиков лент, уложенных в пышный бант на талии, я, наконец, избавилась от тесных оков жесткого корсета. Платье опустилось белоснежной горкой к моим ногам. Мне так было жалко оставлять здесь свою мечту, платье стало для меня надеждой на совершенно другую, счастливую жизнь. Но, по-другому мне не выжить, оно слишком задержало меня.
Я никогда ничего не имела против природы, но в данной ситуации я ее возненавидела. Эти торчащие повсюду ветки, разбросанные хвойные иглы с невероятным рвением старались вонзиться в мое тело. Если еще раз я наступлю на шишку – я потеряю сознание, от них на моих ступнях не осталось живого места. Я умру… Я просто здесь умру – от голода, холода, меня поймают, либо сожрут дикие звери. Мне не выбраться отсюда никогда. Из этого леса нет пути обратно. Все, хватит! Я решила остановиться и немного отдышаться. Легкие разрывали ионы, наполнив собой лесной воздух. Кружилась голова и неистово хотелось курить. И чем крепче была бы папироса, тем было бы привычнее. В городе совсем спертый воздух – там нечем дышать, такое чувство, что он весь прокурен до одурения.
Я не вовремя задумалась и не заметила, что наступила на мокрую корягу. Правая нога проехала по ней и лишила меня равновесия. Я не успела ничего предпринять. Перед глазами поплыли деревья, а я испытала неистовую боль от острого сучка, предательски торчащего из разломленной сосны. Этот сук вонзился в мое бедро, но не сумел полностью разорвать плоть, ему помешала кость, в которую он уперся.
– Я ненавижу эту жизнь! – вырвалось у меня. – За что? Сука! За что?
Больше я не помню ничего, только острую боль в позвоночнике и тишину, через которую я не могла пробраться.
Вы когда-нибудь теряли сознание? Не от боли, а словно кто-то нажал на выключатель и вырубил свет в ваших глазах? Со мной такое происходит постоянно. Я без сознания, но все вижу, чувствую, только мысли не мои, действия не принадлежат мне. Не хочу плодить жестокость, но при этом могу без сожаления уничтожить человека. Я вижу это все, но не могу ничего поделать, не могу преградить этой сущности путь. Она сильнее и очень страшна.
Не знаю, сколько времени я была в отключке, но то, что я находилась под воздействием наркоты, сомнений не возникало. Голова гудела и разрывалась на части гулким эхом, но таким приятным, ласкающим. Глаза никак не могли сфокусироваться, от этого все расплывалось и кружилось передо мной. Горло щекотал какой-то назойливый комок смеха, возможно, я даже смеялась, не помня себя. Постепенно сознание возвращалось, и я с ужасом стала всматриваться в эту бултыхающуюся гладь неведомых разноцветных волн.
– Пить… Хочу