шь мечта об отмщении.
Грязный торг
Наставник Глокта стоял посреди огромного пустынного холла. Томясь в ожидании, он вытянул изогнутую шею в одну сторону, затем в другую; привычно хрустнули позвонки, по изувеченным мышцам между лопаток растеклась привычная боль.
«Зачем я делаю это, если мне больно? Зачем мы себя мучаем – трогаем языком язвочку, сдираем волдырь, сковыриваем с раны подсохшую корку?»
– Зачем? – еще щелчок.
Мраморный бюст у подножия лестницы хранил презрительное молчание.
«Как знакомо… Иного я и не ожидал».
Глокта зашаркал по плиткам пола, подволакивая безжизненную ногу; под сводчатым лепным потолком звонким эхом разносился стук трости.
Среди дворян открытого совета лорд Ингелстад, хозяин этого в высшей степени роскошного холла, занимал в высшей степени скромное положение. За последние годы дела благородного семейства серьезно пошатнулись, от былого богатства и влиятельности не осталось и следа.
«И чем ничтожнее человек, тем на большее притязает. Почему они вечно не могут понять? Неужели не ясно, что на фоне большого ничтожное выглядит еще ничтожней?»
Где-то в сумраке невидимые часы исторгли из механического чрева несколько гулких ударов.
«Как уже, оказывается, поздно. Чем ничтожнее человек, тем дольше заставляет ждать. Это греет ему душу. Но я умею быть терпеливым, когда нужно. На пышных приемах без меня не скучают, восторженные почитатели у порога не толпятся, прекрасные женщины не высматривают с замиранием сердца мой силуэт… Благодаря заботам гурков из императорских тюрем все это осталось в далеком прошлом».
Прижав к пустым деснам язык, Глокта переставил ногу и застонал – в спину как будто вонзились сотни игл, от боли задергалось веко.
«Я умею быть терпеливым. Единственная хорошая вещь, когда каждый шаг – испытание. Ступать осторожно учишься с поразительной скоростью».
Ближайшая дверь внезапно распахнулась. Глокта резко обернулся, так, что хрустнула шея, и ему стоило немалого труда подавить страдальческую гримасу. На пороге стоял лорд Ингелстад – крупный, румяный, добродушный на вид мужчина. С дружелюбной улыбкой он жестом пригласил Глокту пройти в комнату.
«Словно нам предстоит любезная светская беседа».
– Простите, наставник, что заставил вас ждать. С того дня, как я приехал в Адую, у меня столько посетителей! Прямо голова кругом! – «Будем надеяться, что она не открутится напрочь». – Очень, очень много посетителей! – «И все с интересными предложениями. В обмен на голос. В обмен на помощь при выборах следующего короля. Что ж, от моего предложения будет болезненно отказываться». – Наставник, позвольте предложить вам вина?
– Нет, благодарю. – Глокта, прихрамывая, вошел в комнату. – Я заглянул ненадолго. У меня тоже много дел.
«Ты же знаешь, что сами собой выборы нужного результата не дают».
– О, разумеется! Пожалуйста, садитесь.
Беззаботно опустившись в кресло, Ингелстад указал рукой на противоположное. Глокта медленно сел и, немного поерзав, выбрал удобное положение, в котором спину не крутило от боли.
– О чем вы хотели со мной поговорить?
– Я пришел от имени архилектора Сульта. Скажу без обиняков – надеюсь, вы не обидитесь: его преосвященству нужен ваш голос.
Тяжелые черты лица аристократа исказились в притворном изумлении.
«Чересчур фальшивое притворство».
– Кажется, я не совсем вас понимаю. Для решения какого вопроса ему нужен мой голос?
Глокта вытер слезящийся глаз.
«К чему кружить, словно в бальном зале? Ты не создан для этого, а у меня нет ног».
– Для решения вопроса, кто взойдет на престол, лорд Ингелстад.
– Ах, вот оно что! – «Вот оно что. Придурок». – Наставник Глокта, я безмерно уважаю его преосвященство. – Он подчеркнуто смиренно склонил голову. – Не хочется разочаровывать ни его, ни вас, но совесть не позволяет мне поддаться на уговоры и принять чью-либо сторону. Мы, члены открытого совета, наделены священным доверием, поэтому мой долг – отдать свой голос за того, кого из множества прекрасных кандидатов я считаю лучшим. – Его губы тронула самодовольная усмешка.
«Отличная речь. Деревенский дурачок, может, и купился бы. Который раз за последние несколько недель я слышу подобное? После показательного выступления обычно начинается торг – подробное обсуждение стоимости священного доверия. Какое количество серебра перевесит драгоценную совесть, какое количество золота разорвет крепкие узы долга… Только я сегодня не в настроении торговаться…»
Глокта высоко вскинул брови.
– Ваша благородная позиция, лорд Ингелстад, заслуживает восхищения. Если бы каждый человек имел похожие принципы и силу характера, в каком чудесном мире мы жили бы! Крайне благородная позиция! Особенно для человека, которому грозит потерять… в общем-то, абсолютно