янулось к карманам своих разгрузок.
С полминуты в салоне раздавались щелчки присоединяемых к автоматам снаряжённых магазинов, но вскоре стихли и они. Сама собой прекратилась разноголосая болтовня, и в автобусе на несколько минут установилась полная тишина. Велиев не воспринимал автоматы без магазинов. В его глазах они без них смотрелись какими то кастрированными обрубками. Он не понимал, кому и зачем вообще пришла в голову идея ввести этот дурацкий обычай – носить автоматы и магазины к ним отдельно друг от друга. Это было равнозначно покоящемуся в кобуре пистолету без вставленной в рукоять обоймы. В таком случае припрятанный там свежий огурец был бы гораздо практичнее.
Усмехнувшись своим мыслям, Глеб поправил давно готовый к бою автомат, и вгляделся в проплывающие за окнами пейзажи. Шла уже восьмая минута после того, как колонна из пяти автобусов миновала Герзельский мост. Пока никакой разницы с оставленным за спиной Дагестаном заметно не было. Даже напротив, ведущая к горизонту дорога пересекала простиравшуюся по обе стороны равнину, там и сям густо заселённую. Казалось, что свободной от каких-либо построек земли гораздо меньше, чем занятой под добротно выстроенные благоустроенные дома. Впрочем, просто домами эти строения можно было назвать с большой натяжкой. Перед взорами милиционеров представали сооружения, которым скорее подходило другое, только укоренившееся в народе название – коттеджи. Тщетно проезжавшие всматривались вокруг в поисках разрушений, оставшихся следов от разрывов бомб и снарядов. Их просто не было! Ни одной покосившейся хижины, ни одной выщербины в сплошной полосе каменных заборов, ничего не подтверждало наличия разрушенного войной, запущенного хозяйства. Повсюду, куда только хватало взгляда, царило спокойствие и благополучие: по улицам важно расхаживали хорошо одетые, сытые и довольные люди, веселилась детвора, а на обочинах дороги то и дело ломились от товаров ларьки и разномастные лотки. Вскоре въехали в город.
– Гудик, – произнёс кто-то за спиной, но Глеб и так уже заметил промелькнувшую на обочине табличку с надписью: «Гудермес».
Здесь картина несколько изменилась. Стоявшие на окраине пятиэтажки кое-где сохранили печать прошедших здесь боёв. Стены их местами были испещрены пулями и осколками, но сильных разрушений заметно не было. Миновав пару таких отмеченных войной домов, милиционеры обратили внимание на фактически нетронутые другие строения. Они, судя по всему, были заселены и ухожены. Повсюду сновал народ, работали магазины и кафе, словом – кипела нормальная городская жизнь.
До пункта назначения добрались к вечеру. Завидев проходившую мимо колонну, слонявшиеся по селу мужчины останавливались и провожали безразличными взглядами наполненные милиционерами автобусы. Иной мальчик или девочка с улыбкой махали вслед, другие дети наставляли игрушечное оружие. По всему было заметно, что для селян прибытие очередной смены милиционеров каким-то событием не явилось.
Проследовав через всё село, автобусы через настежь распахнутые ворота свернули во двор комендатуры и остановились. Здесь, на огороженной несколькими рядами проволоки территории, уже ожидали загруженные гуманитаркой и личными вещами милиционеров машины. Не медля, приступили к выгрузке многочисленной поклажи. Последняя занимала целых два «Урала». Со стороны глядя можно было подумать, что на курорт всесоюзного значения съехались заядлые отдыхающие, причём непременно обосновывающиеся дикарями. В среднем на каждого прибывшего в трёхмесячную командировку милиционера приходилось по два, а то и по три баула из разряда так называемой «мечты оккупанта» и две-три сумки поменьше. Естественно, что те и другие буквально трещали от битком набитых в них одежды, продуктов и безмерных запасов спиртного, и было очевидно, что довольствоваться услугами полевой кухни мало кто собирался. На этом фоне Глеб испытал некоторое чувство смущения при виде двух своих тощих чемоданов, но, оглядевшись, почувствовал себя гораздо увереннее, заметив невдалеке ещё пару – тройку таких же, не отягощённых громоздким багажом мужиков. Снова раздалась команда на построение, и перед столпившимися вдоль стены новичками откуда то слева выступила горстка важно поглядывающих людей. Как вскоре выяснилось, ими оказались собственно начальник временного отдела и его заместители. Представившись, полковник милиции объявил и каждого из них. Надо заметить, что добивать уставших людей лишними разговорами никто не собирался и, доведя распорядок дня, Белоглазов отдал команду на размещение личного состава по службам. Тут уж подали голоса начальники отделений. Начальником уголовного розыска оказался Фёдор Лазебный, уже знакомый Велиеву по прежней службе в городском УВД. Собрав вокруг себя всех троих прибывших в этом потоке оперов, Лазебный провёл их через дорогу в здание отдела, и, миновав обтянутый колючей проволокой двор, показал комнату, в которой размещалось его отделение. Надо сказать, что помещение это занимало довольно ограниченную площадь. В нём, кроме сотрудников уголовного розыска, располагались ещё опера ОБНОНа и ОБЭП, всего восемнадцать человек. Но и этим перечень жильцов не ограничивался. Четыре кровати были отданы устроившимся здесь же участковым инспекторам. И им ещё повезло, так как остальные сотрудники