/p>
(из Закона Императора Янь Инь
«О Кривых Зеркалах»)
Происшествие
Большой черный кортеж президента летел по узкой загородной дороге. Снайперы гроздьями спелых шишек висели на елях и выглядывали из кюветов. Люди с полосатыми дубинками отдавали честь и шептались по рациям. Из окон и крыш Барклаевского проспекта блестели кружочки оптических прицелов как СD-диски в кабине грузовика. Столица стояла. Сотни тысяч машин почтительно замерли в пробках на Внешнем, Внутреннем и Среднем кольце, на проспектах и мелких улочках, на вылетающих из Столицы магистралях, на пересечениях с главной трассой и на прилегающих второстепенных и третьестепенных переулках и объездах. Замерли, терпеливо ожидая, приветственно мигая поворотниками, радостно моргая фарами, почтительно гудя и уважительно порыкивая, пропуская главного труженика страны на работу.
На редком для Андреевского шоссе прямом участке, стояли два гаишника, два приятеля и собутыльника, два боевых товарища, два кормильца и охотника, два профессионала, два работяги-сержанта Алексей Мордоросов и Владимир Красукин. Стояли повернув лицо на встречу утренней поземке, не щурясь и не сутулясь, периодически прикрывая лицо черными прямоугольниками раций и тоскливо ожидая, когда же наконец проедет Президент и можно будет заняться любимым и приятным, а главное, полезным для детей, жены, живота и любовницы делом – сбором дани.
Мордоросов в сердцах привычно матерился, что его назначили служить на эту трассу, ибо знал, что на любой другой мигалок меньше, а добычи больше, ибо знал, что шанс остановить пьяного сына прокурора и получить вместо ста баксов с буржуя, плевок в окошко с сынка на этой трассе гораздо выше, чем на иной другой. И Алексей тихо ненавидел ментов, орудующих на второстепенных дорогах и в спальных районах. Красукин же никого не ненавидел. Он был большой, даже жирный, но добродушный парень, он никогда не подбрасывал в багажник шоферу ни наркоту, ни патроны, не арестовывал красивых баб на улице, чтоб трахнуть их до опознания личности в КПЗ или прямо в обезьяннике. В общем, он был честным парнем, только по нужде стопорящим водил за превышение скорости своим отрегулированным «как надо» радаром. А нужда его была в том, что любил он борщ и водку, и свою жену, которая любила шубы из норки и свой двухдверный мерс, за который Красукин отдавал сейчас долг Мордоросову. Ибо Мордоросов был старше и служил дольше и свой мерс, БМВ сына и крузер жены уже оплатил и мог дать в долг товарищу.
Утренний геморрой Мордоросова и Красукина должен был закончиться через несколько секунд – кортеж уже проехал Красукина и приближался к Мордоросову, когда произошло то, чего произойти никак не могло.
Полыхнули и мгновенно загорелись ели по обеим сторонам шоссе. Снайперы, шишками, вместе с охапками снега, посыпались с веток в кювет на бойцов нижнего охранения. Температура с минус 20 поднялась до плюс 10 и Мордоросов, то ли от огня и неожиданности, то ли от перепада температур, сейчас же взмок, да так, что по штанине в сапог потек тонкий и горячий ручеек.
Зимняя природа, не ожидавшая такого поворота сюжета, мгновенно стала испаряться, превращаясь над дорогой в пар и смешиваясь с густым хвойным дымом, а на асфальте воплощаясь в ледяную корку, гладкую, как хоккейное поле на чемпионате мира. Кайенги, Крузеры, Брабусы, Мерсы, перемигиваясь лампочками на крышах, закружили по этой пленке, не смотря на шипы и шины от Дольче-Габана, в веселом новогоднем хороводе. И кружили от Красукина до Мордоросова радостно завывая и сигналя, сводя с ума АВС и круиз-контроль.
Мастерство водил не позволило дорогим тачкам слишком тесно прижаться друг к другу в этом утреннем танце и, выровнявшись, уже за Мордоросовым вынырнув из дыма и пара, они понеслись дальше к Столице, оставляя Мордоросову запах горелой резины и форсированного выхлопа бронированных лимузинов.
Когда кортеж поравнялся с Красукиным, в нем было ровно 9 машин. Президент любил нечетные числа. Когда же кортеж миновал Мордоросова, в нем было уже 8 машин. Четные числа любил Премьер. Эта разница во вкусах иногда немного портила нервы старым приятелям – Президенту и Премьеру, но в целом, они управляли страной дружно и слажено, и счета каждого из них, а так же членов их семей, стабильно пополнялись европейскими и американскими рублями, а портфели – акциями компаний. И оба они справедливо считали это положение дел залогом стабильности не только личной, но и всей страны в целом.
Но куда делась в дыму и пару девятая машина? И кто ехал в этой машине?.. Это стало понятно уже только на Барклаевском, точнее на Среднем Арбате, прямо напротив казино.
Кортеж ударил по тормозам и встал посередине проспекта восемью большими черными быками, выбрасывая из-под ноздрей капота пар, а из задней трубы выхлопы то ли ярости, то ли ужаса. Сирены мгновенно смолкли, и ни один звук не нарушал хрустящей тишины зимнего морозного утра. И только сугробы у обочин вспыхивали то синим, то красным отблеском ошарашено вращающихся мигалок. На улице была тишина, но в животе черных быков бурлили страсти – булькали рации, пузырились телефоны. Засевшие в чреве машин охранники