, на двадцать футов выше, – приказал капитан Роджерс, поджарый брюнет лет тридцати пяти с резкими чертами лица.
– Есть, сэр!
Винтокрылая машина набрала требуемую высоту. Капитан мрачно кивнул, и в кабине воцарилась тишина, если не считать грохота двигателей. Обычно словоохотливый первый пилот играл в молчанку с самого вылета с авианосца. Неделю назад капитана бросила жена, и с тех пор его отношение к женскому полу стало резко отрицательным. Лейтенант, вернее, второй лейтенант – Елена Смирнофф, пухленькая круглолицая двадцатидвухлетняя девушка, «сопливая девчонка», по мнению Роджерса, покосилась на напарника, покачала головой и вернулась к приборам. Летный стаж лейтенанта не играл никакой роли, все равно в глазах опытного пилота она оставалась лишь симпатичной мордашкой, решившей поиграть в солдатики. Правда, такое мнение у капитана сложилось о напарнице только после ухода жены. До этого Роджерс относился к девушке снисходительно–дружелюбно, считая ее для женщины неплохим пилотом, что в его устах звучало высшей похвалой. «Пусть дуется, если хочет», решила Елена. У нее и своих проблем хватало. Ее мысли были заняты предстоящим разговором с мужем. Сразу после прилета на базу девушка планировала рассказать ему о результате теста на беременность, который она сделала перед самым вылетом. Ее любимый Андрес, точнее, мастер-сержант Андрес Куинн, сидел сейчас в салоне в компании своего отделения и ржал как жеребец. В кабине был хорошо слышен мужской смех…
«Гад! Он там кайфует, анекдоты, наверное, травит. А я тут пытаюсь не уронить вертолет в джунгли. Если врач на базе подтвердит результат теста, прощай моя действительная служба, здравствуй, национальная гвардия! Конечно, подтвердит, два теста врать не могут», – Елена возмущенно фыркнула. На краткий миг она пожалела, что пошла в армию и вообще приехала в штаты. Сидела бы сейчас в какой-нибудь конторе в родном городе и получала бы копейки за скучную работу, а не балансировала между небом и землей в металлическом сундуке… «Что за чушь в голову лезет, – дала себе мысленный подзатыльник Елена. Все эти решения были приняты на трезвую голову, так о чем теперь плакать».
В 1992 году кандидата исторических наук, известного археолога, специалиста по доколумбовым цивилизациям, пригласили прочитать курс лекций в университете штата Нью-Мексико, США. Контракт предлагался на три года, поэтому вместе с доктором археологии в Альбукерке приехали ее муж и пятнадцатилетняя дочь Елена. «Ура, я еду в Америку! Это круто!» Руководству университета понравились лекции русской ученой. Ей предложили постоянную работу в штате университета и способствовали получению вида на жительства на нее и ее семью. «Мама, ты самая лучшая. У меня столько новых друзей в Альбукерке. Хорошо, что с ними не придется расставаться». В возрасте семнадцати лет Елена успешно поступила на юридический факультет университета. «Мама, папа, я поступила! Они сказали, что с таким резюме у меня есть шансы на стипендию». Не смотря на успешную научную карьеру матери и прибыль, получаемую от отцовского автосервиса, с деньгами в семье Смирновых было не густо. На первый год учебы Елена заработала, приняв участие в маминой экспедиции в горы Майя. Чем платить за последующее обучение она еще не решила, к счастью, в первый же учебный день ей в руки попала листовка ROTC (Корпуса вневойсковой подготовки офицеров запаса). «Мэри, ты только посмотри, они приглашают юношей и девушек в возрасте от семнадцати лет на четырехлетние курсы подготовки офицеров запаса. Это же для таких как мы. Вау, всего за один выходной в неделю, потраченный на их лекции, обещают заплатить за обучение в университете, да еще и за военные курсы платить не надо! А здесь сказано, что они предоставляют бесплатные путевки в летний лагерь. Это просто фантастика! Давай сходим на вводную лекцию?» Спустя четыре года Елена Смирнофф получила диплом юриста и согласно контракту отправилась к месту несения службы в качестве пилота вертолета в звании второго лейтенанта.
– Ну и духота, – буркнул Роджерс и, сняв шлем, вытер взмокший лоб. Это замечание прервало сеанс воспоминаний вертолетчицы. По лобовому стеклу дробно стучали капли дождя, но в кабине было душно и жарко, однако лейтенант не рискнула последовать примеру капитана.
Вдруг вертолет содрогнулся от винта до шасси. Ударившись об обшивку, первый пилот обмяк в кресле, уронив голову на грудь. Шлем упал ему на колени. Машина вошла в левый крен и ее начало крутить. Заревел сигнал, сообщающий о падении оборотов винта, панель загорелась огоньками отказа систем. Похоже, выведен из строя рулевой винт. Лейтенант, ругаясь на русском и английском, сбросила газ, пытаясь выровнять Хьюи, заваливающийся теперь уже вправо.
– Капитан, ты как там? Майк, ты заснул, что ли или в обморок грохнулся? Вот тупой янки, когда не надо, вечно лезет с советами, а когда нужен, то он пьян, то в отключке. Да когда же кончится этот чертов ливень! Не видно ни зги. Проклятые тропики! – Бросив быстрый взгляд на напарника, девушка продолжила битву за вертолет, предупреждая задирание кабины вверх.
Словно испугавшись проклятий, ливень поутих, и оказалось, что вертушка падает прямехонько на ровную площадку у подножья холма, поросшего густым кустарником. "Давай, Лапочка, мы справимся». Футах в десяти от земли вертолет смог зависнуть, прежде чем рухнуть на землю.
– Держитесь,