аключению и ограничился лишь простым замечанием, брошенным вдогонку, когда они пролетали мимо. Предостережение в первую минуту подействовало, но, как всегда водится у мальчиков в ярких свитерах, было мгновенно забыто ими на ближайшем же повороте дорожки.
Стрелою вылетев из ворот Гольдонгэтского парка, они повернули в сторону Сан-Франциско и так отчаянно неслись под гору, что встречные пешеходы оборачивались и некоторое время с ужасом глядели им вслед. По городским улицам светлые свитеры неслись, лавируя, во избежание крутых подъемов, иногда пускаясь наперегонки: кто первый взлетит на пригорок.
Мальчика, руководившего гонкой и часто обгонявшего товарищей, звали Джо. Это был вожак всей компании, самый смелый и самый веселый мальчик. Впрочем, когда они въехали в Западное предместье и помчались среди огромных комфортабельных особняков, его громкий смех стал раздаваться все реже, и Джо начал отставать от товарищей, видимо, сам того не замечая. На перекрестке улиц Лагуна и Валлей товарищи Джо свернули вправо.
– До свидания, Фред! – крикнул Джо, поворачивая руль в левую сторону. – Всего хорошего, Чарли!
– Вечером увидимся! – отвечали они ему.
– Нет, я не приду.
– Непременно приходи! – просили товарищи.
– Нет, нет! Мне надо зубрить. До свидания!
Когда он остался один, лицо его стало серьезно, а глаза затуманились какой-то неопределенной тревогой. Он принялся громко насвистывать, но свист его постепенно замирал, стал еле слышным и оборвался окончательно, когда он подъехал к большому двухэтажному дому.
– Джо, это ты?
Перед дверью, ведущей в библиотеку, Джо остановился в нерешительности. Он знал, что Бесси там: она старательно готовит уроки, наверное, уже заканчивает их; она всегда управляется до обеда, а обед уже скоро.
Он же до своих уроков еще и не дотрагивался! Все это раздосадовало его.
Подумать только – сестренка на два года моложе, а в одном классе с ним; мало того – преуспевает в науках и все время идет впереди всего класса. Это просто невыносимо. И не то чтобы он был так уж туп. Он отлично знает, что он не туп. Но все как-то так выходит – и неизвестно почему, – что мысли его вечно отвлекаются в сторону, и он всегда отстает от других.
– Джо, да войди же, пожалуйста! – Едва слышная жалобная нотка прозвучала на этот раз в ее голосе.
– Ну, чего тебе надо? – сказал он, порывисто отодвигая портьеру.
Он произнес эти слова довольно грубо, но сразу же осекся, взглянув на нежную маленькую девочку, смотревшую на него широко раскрытыми глазами из-за громадного стола, заваленного книгами. Она сидела с карандашом и бюваром в руках, съежившись в огромном кресле, в котором совершенно терялась ее хрупкая фигурка.
– Ну что, сестричка? – спросил он более мягким тоном, подходя к ней.
Она схватила его руку, прижала ее к своей щеке и прильнула к нему.
– Что с тобой, милый Джо? – спросила она шепотом. – Скажи мне, пожалуйста.
Он ничего не ответил. Смешно, в самом деле, исповедоваться перед крошкой-сестрой, хоть у нее отметки и лучше, чем у него. Ему казалось смешным и то, что эта маленькая девочка серьезно добивается выяснить, что у него на душе.
Однако какая нежная у нее щечка, думал он в то время, как она, ласкаясь, водила лицом по его руке. А все-таки как бы поскорее высвободить руку и покончить со всеми этими глупостями! Только бы не обидеть ее – ведь он хорошо знает по опыту, как легко обижаются девочки.
Она разогнула его сжатые пальцы и поцеловала в ладонь. Точно розовый лепесток упал на нее. Этим поцелуем Бесси давала знать, что настаивает на своем вопросе.
– Со мной ровно ничего, – решительно объявил он. И затем совершенно непоследовательно добавил: – Отец!.. – Его тревога отразилась теперь в ее глазах.
– Но папа такой добрый, такой хороший, Джо, – пролепетала она. – Почему ты не слушаешься его? Ведь он немного от тебя требует, а если и требует, то ради твоей же собственной пользы. И ты гораздо умнее других мальчиков. Если бы ты чуточку подзанялся!
– Вот, вот! Пошли поучения! – вспыхнул он, выдергивая руку. – Теперь и ты будешь мне читать нотации? Скоро очередь дойдет до повара и конюха…
Он засунул руки в карманы и вперил взор в безотрадное, мрачное будущее, с бесконечными выговорами от бесчисленных наставников.
– Ты за этим звала меня? – спросил он, поворачиваясь к выходу.
Она снова схватила его за руку.
– Нет, нет, не за этим; но мне показалось, что тебя что-то тревожит, и я подумала… я… – Голосок ее оборвался, и она заговорила в другом тоне: – Я хотела сказать тебе, что мы затеяли прогулку в Окленд, в горы, по ту сторону залива, в эту субботу.
– Кто это «мы»?
– Мартель Хэйс.
– А, эта мямля! – буркнул он.
– Она вовсе не мямля! – с жаром возразила Бесси. – Она самая милая девочка из всех, кого я знаю.
– Не очень убедительный довод, принимая во внимание состав