Дом у озера. Maria Kowalsky

ногласия, что встали между нами, я все равно люблю тебя – люблю так, как никогда никого не любил. И отчаяние, застывшее в твоих глазах, больно бьет и по мне, хотя ты упорно не хочешь мне верить. Идея провести некоторое время раздельно, чтобы разобраться в себе, мне все еще кажется не лучшим выходом из ситуации, но пусть так. Ты приняла такое решение, и я не стану его оспаривать. Просто знай, что я люблю тебя.

      Всегда твой, Патрик.

      ***

      14 июня

      Никогда прежде я не мог бы подумать, что в насквозь пропитанном духом цивилизации мире еще остались места, подобные Роузвуду. Помнишь ирландские мифы, которыми мы зачитывались осенними вечерами у камина? Те самые, в которых древние замки возносятся к седому небу, надежно укрытые от любопытных глаз пеленой страшных преданий? О призраках, что бродят по деревням в поисках неосторожного, кто забудет закрыть дверь на ночь? О неприкаянных душах, надрывно кричащих о своем отчаянии в ночи?

      Роузвуд словно сошел со страниц старинных книг. Это небольшое поселение у Лох-Шэна, всего-то несколько домов на одной улице, как в первых городках Дикого Запада. Места здесь просто очаровывают своей подчеркнутой оторванностью от благ современного общества. Здесь нет телефонов, только почта, и мне даже кажется, что это голубиная почта. Две лавки, небольшая церквушка, трактир – вот и все, что я заметил, когда проезжал деревушку. Жители, похоже, не привыкли к чужакам – во всяком случае, на меня смотрели с неприкрытым подозрением, а женщины прятали детей, словно я вампир какой. А уж когда они узнали, что я не собираюсь останавливаться в деревне, а еду в дом у озера, они вообще начали шарахаться и крестить меня. Ей-богу, это даже забавно. Ты замечала, что чем больше поселение, тем слабее вера в небесные силы? И наоборот – в самых маленьких селах молятся чуть ли не с фанатизмом.

      Дом не разочаровал меня. Это восхитительный старинный особняк, с парадным крыльцом и колоннами, обвитыми плющом, с закругленными кверху окнами и раскрошившимися от времени ступенями. Поднимаясь по ним с чемоданом в руке, я слышал вздохи гуляющего по дому ветра – наверняка, многие из окон были разбиты. Придется повозиться, чтобы обеспечить себе хоть какой-то уют. Начну с малого – постараюсь обустроить одну из комнат, превратить ее в кабинет.

      Вообрази, каково это – писать при танцующем огоньке свечи! Совсем как в старину… жду не дождусь, когда же смогу начать новый роман. Я уверен, что он получится именно таким, как задумано. В этом месте просто не может быть иначе.

      ***

      21 июня

      Дорогая моя Мойра, ты даже не представляешь, как сильно я скучаю, как жажду приехать к тебе, заключить в объятия, зацеловать, и никогда больше не отпускать. С каждым днем я все больше терзаюсь тоской по тебе, вижу во сне. И мне все чаще вспоминается день нашей свадьбы, и твои сияющие глаза, когда ты прошептала «Да». Я бы все отдал, чтобы увидеть тебя сейчас, Мойра. И хоть я не понимаю, почему ты отталкиваешь меня, в то же время говоря, что любишь, я согласен подождать еще немного. Не хочу тебя к чему-либо склонять.

      Дом просто огромен, я даже не думал, что в нем столько комнат. Снаружи он не кажется таким большим; возможно, некоторую часть скрывают огромные дубы, растущие на северной стороне участка. Это совершенно потрясающее место, и каждый раз, когда я подхожу к ним, меня охватывает невероятный восторг. С ветвей спускаются занавесом лианы из мха, и в ветреных сумерках кажется, что между ними бродят привидения в серых одеяниях, тоскливо завывая и что-то ища. Воображение подкидывает одну картину за другой, временами я просто не успеваю их записывать.

      Мне приходится вставать часов в шесть, чтобы компенсировать невозможность писать ночью. Если забыть о том, что у меня есть газовая плитка и бритва на батарейках, легко представить себя средневековым феодалом, брошенным всеми и оставшимся в гордом одиночестве. Когда я встречаю новый день с кружкой горячего кофе, провожу его, работая в садике и перенося идеи на бумагу, обедаю приготовленными из кореньев, трав и консервов нехитрыми блюдами, а затем провожаю еще один летний день с чашкой молока – мне кажется, что я остался один в этом мире.