ам.
Идёт навстречу.
– На, погладь его, погладь.
Суёт мне шавку под нос.
Я протягиваю руку. Собачка цапает меня за палец.
– Андре-е-ич, ё-маё…
– Слушай, – говорит он мне. – У тебя же первый этаж, чего решётки не поставишь? Смотри, вынесут всю обстановку – по миру пойдёшь! Я тебе с пенсии занимать не буду.
Что ж, идея здравая. Ставлю решётки.
Через месяц:
– Сволочи, сволочи, сволочи!
Что?! Кто?! Залезли днём по моей решётке на балкон к Андреичу (он живёт на втором, сразу надо мной) и попёрли дрель, точило и ещё кой-какой инструмент. В квартиру не проникали. На прутьях решётки висят комки грязи от обуви воров.
– Головой думай! Мне из-за тебя теперь тоже намордники на все окна ставить?!
Шавка выкатывает глаза-бусинки и злобно гавкает. След преступников она почему-то не берёт.
На следующий день мы снова друзья. Андреич помогает мне вкручивать лампочку в подъезде.
– Андреич! Подожди, не включай!
…
– Ну, блин, Андре-е-ич…
Специалист
Имя у него было Василий, но никто его так не называл. Не звали его даже Васей, а только в уменьшительно-ласковой форме – Васенька.
Так звали его и учителя в школе и одноклассники. Васенька был худеньким, невысоким мальчиком в очёчках, тихим и незлобивым.
И вот идём мы как-то с Васенькой после школы домой. А так как мы никуда не спешили, а погода была хорошая, то решили мы свернуть с нахоженной тропы и немного прогуляться по родному городу. Полюбоваться достопримечательностями.
Вдруг!!!
Вдруг нам навстречу выходит компания ребят постарше. "Все они в кожаных куртках, все они большого роста…" Кожа и заклёпки, напульсники и хаеры. "Металлисты". Явление для середины 80-х нередкое и даже какое-то обыденное. Как сегодня, скажем, геи. Или депутаты. Или геи-депутаты.
Бить просто так, без повода, таких шибздиков как мы им было не интересно и ребята предложили нам сыграть с ними в игру. Назовите, говорят, десять зарубежных, хэви-металл групп и мы вас отпустим. А если нет – вы наши кровные враги и поступим мы с вами по законам военного времени. Такое вот "Поле чудес".
Я, признаться, слушал в то время немецкую группу "Модерн токинг", а кроме них знал ещё Адриано Челентано и Дина Рида. Васенька же, по моим наблюдениям, вообще никаких музыкальных пристрастий не имел. Всё, думаю, приехали. Держитесь за поручень во избежание падения.
И тут Васенька поправляет свои очёчки и говорит:
"Дип пёпл", "Джудас Прист", "Блэк сэббат" и "В.А.С.П.",
"Дио", "Металлика", "А-си-ди-си", "Акцепт" и "Мэново",
"Варлок", "Моторхэд", "Мотли Крю" и "Деф Леппард"…
И говорит это так устало, будто скучный урок отвечает.
Тут "металлисты" немножечко обалдели и даже забыли, что хотели нас бить. Но мы-то, конечно, об этом помнили и не собирались ждать, когда память к ним вернётся: бочком-бочком, по-крабьи скользнули в переулок и – на свободу.
– Васенька, – говорю. – Я и не знал, что ты хэви-металл любишь.
– Ага, – говорит. – Я его ненавижу. У меня старший брат его с утра до вечера слушает и мне приходится. Плакатами, с этими демонами волосатыми, все стенки в комнате заклеил и меня заставляет ему песни переводить и названия групп потому что у меня по английскому пятёрка. А память у меня хорошая. Эх, скорее бы его в армию забрали!
Следи за собой, будь осторожен!
Иду я летом с работы. Вечер, но ещё светло. Поднимаюсь в горку знакомой дорогой и вдруг вижу – стоит у тротуара мальчик и плачет. Небольшой такой мальчик, килограммов на шестнадцать. А я, признаться, не люблю двух вещей – это когда детишки плачут и когда в баре на мне кег заканчивается и вместо пива в кружку пена с воздухом идёт.
И вокруг никого нет. Ну, подхожу я, соблюдая осторожность, потому что бывалые люди говорят: "Если вы нашли медвежонка, то не играйте с ним, а то придёт медведица и поиграет с вами." Подхожу и спрашиваю:
– Мальчик, а мальчик, ты чего плачешь? Потерялся?
– А-ва-ва-ва… – говорит мальчик. То есть да. Потерялся.
Вокруг ни мамы его, ни других родственников не видно. А рядом, метров триста, есть отделение полиции. Туда очень просто пройти – через старый парк, где стоит здание заброшенной бани. Дай, думаю, ментам его сведу. Сдам беглеца.
И вдруг в голове у меня маячок тревожный просигналил.
Вот идёт, допустим, какой-то дядька и тащит за руку маленького, плачущего мальчугана. А тут мама его, вместе, предположим, с бабушкой. И они, может, как на это посмотрят? Скажут, стой, педофил, отдай нашего сыночка! Полиция, полиция!!!
Полиция во всём разберётся. Но часок-другой меня помурыжат. Очень просто! А потом, знаете, что? Осядут у них мои данные и если (не дай бог!) случится что-нибудь с кем-нибудь, то полицейские подумают: "А помнишь того мужика? А