ют дети.
На ночь читают им сказки, стихи и прозу.
В тонкой ручонке зажат лопоухий зайчик.
На подоконнике мишка с оторванной лапой.
Спит, улыбаясь во сне, мой мальчик.
А под кроватью дремлет казенный тапок…
Утром желтушное солнце и чай в стакане.
Петька опять толкался, ругался матом.
Дежурная няня, Федотова Марьиванна,
таскала за ухо. Он сильный и не заплакал.
А на обед давали котлеты и кашу.
Спрятал котлету в карман —
для бездомной псины.
Бегал во двор и смотрел, как ребята постарше
курят тайком и пускают по кругу пиво.
Куртку испачкал и где-то порвал ботинок.
Руки замёрзли – снова забыл рукавицы…
Кто-то подъехал на новой большой машине.
Машу забрали. А им раздали гостинцы…
Щиплет мороз покрасневшие щеки,
и слёзы, словно снежинки,
слетают с промокших ресниц…
Каждому принцу нужна своя хрупкая роза.
Каждой планете нужен свой маленький принц…
Назавтра хотел убежать, прятал в куртку сахар,
зайку и мишку тоже с оторванной лапой.
Строгий вошёл директор. Он замер от страха.
– Малыш, за тобою мама…
Он сильный и не заплакал…
Каждому принцу нужно по целой планете,
чтобы украсить её своим розовым садом,
зайку и мишку, пижамку жёлтого цвета.
И чтобы мама была постоянно рядом…
Уютная кухня (рецепты несчастливой жизни)
Уютная кухня, и запах ванили,
две чашки в горошек, фиалки на окнах.
Простыни в спальне ещё не остыли.
На улице осень, и клены промокли.
Спешат под зонтами усталые люди,
по тёплым домам возвращаясь с работы.
Всем хочется в плед завернуться уютный,
будильник не ставить – ведь завтра суббота.
И можно валяться подольше в кровати,
смотреть телевизор, жечь свечи в гостиной…
Ведь завтра суббота. Ах, как же некстати.
Он молча в прихожей шнурует ботинки.
Целует в холодную мокрую щеку,
рукой по затылку проводит до дрожи.
– Ну что ты, малыш, не смотри обречённо.
Всего пара дней, ты же знаешь, я должен…
И хлопнула дверь, запирая темницу.
Лифт жалобно скрипнул и двинулся вниз.
Слезинки упрямо дрожат на ресницах.
Закончился вечер – кончилась жизнь…
Уютная кухня. И запах пелёнок.
По полу игрушки, посуда не мыта.
На бежевом стуле ушастый зайчонок
лежит одинокий и всеми забытый.
Вечерняя сказка, неяркая лампа.
В прихожей тихонечко щёлкнул замок.
Вернулся с работы задумчивый папа.
– Простите, родные, что раньше не смог.
Целует помятую тёплую щёчку,
жену обнимает привычно. Ведь всё же
Она не чужая, у них растёт дочка.
За них он в ответе. Он знает. Он должен.
А завтра суббота. Прогулка по парку,
Домашний обед приготовит жена.
Идёт на балкон – слишком в комнате жарко.
Он курит. Звонит. А в ответ тишина.
Она не ответит. Быть может, устала
от одиноких своих вечеров,
Пустых обещаний, холодных вокзалов,
транзитной любви и несказанных слов.
Она не откроет. Стучи, хоть убейся.
Не станет делить свою жизнь на куски…
Уютная кухня. Две чашки.
И сердце, которое больше не может просить…
Кто там в небе зажигает эти звезды?
Кто там в небе зажигает эти звезды?
Кто там чертит мелом в космосе дороги?
Этой маленькой дворняге несерьезной,
что жила у магазинного порога,
тоже снились ночью знаки зодиака,
и разуверять её напрасно —
точно знает каждая собака,
что Луна – всего лишь круг колбасный.
Но ведь кто-то зажигает эти звёзды?
Кто-то водит в небе лунные трамваи?
Много надо ли дворняге несерьезной —
чтобы покормили, приласкали.
Будет она преданным солдатом,
самою