Мои родители, были учителями и бережно относились к листкам, на которых было написано живою человеческой рукой. Это была укоренившаяся педагогическая привычка. Она сопровождала их всю жизнь. Отец и в глубокой старости всегда пытался оградить написанное от урагана времени, чтобы в беседе извлечь сокровище минувшего, показать и высказать свое мнение. Он во множестве хранил разнообразные вырезки из газет, а что уж тут говорить о письмах. Их он оказывается не хранил, а берег. Когда старик умер мать передала мне его чемодан, заполненный всевозможными бумагами и попросила посмотреть и выбросить, если мне ничего не будет нужно.
Перебирая ворохи уже пожелтевших листков, я периодически обнаруживал, чаще без конвертов, свои послания, отправленные в разные годы и с разных жизненных направлений на родину. Многое, как понял в последствии, навсегда исчезло в небытии, но кое-что сохранилось. Чтение текстов, словно воскрешало. Это было удивительное чувство.
Позже я отсканировал свои послания. А вот нынче уже на закате своего жизненного цикла вдруг пришла идея издать эти эпистолярии в виде отдельной книги.
Ниже я привожу сканы листков трех писем, присланных мной в отчий дом с территории Казахстана, где я летом после второго курса трудился в студенческом строительном отряде с названием не совсем подходящим для той местности – «Дельфин».
Первое мое мое письмо не сохранилось. То ли не дошло, то ли затерялось. Я в нем описал события, которые происходили возле института, где собрались все участники нашей трудовой студенческой экспедиции и все, кто их провожал.
Утерянное письмо
Ну, что же, попробуем восстановить события того времени.
Примерно за неделю до убытия студентов второго курса Витебского государственно медицинского института в Казахстан на летний трудовой сезон уже была готова форма, представлявшая собой комплект из легкой матерчатой рубашки с открытым воротом и светлых брюк. Со стороны спины латинскими в меру большими четкими буквами на облачении было написано слово «DELFIN». Почему так назвали строительный отряд точно не известно. Аральское и Каспийское моря географически расположены неподалеку от тех мест, где предстояло трудиться студентам, однако эти млекопитающие там не водятся. Были также успешно решены вопросы с финансированием и наполнением контейнера консервированными и бакалейными продуктами для удешевления пропитания на месте. Преподаватели вуза пошли навстречу отъезжавшим студентам, им было разрешено два из пяти сессионных экзаменов сдать досрочно.
В день убытия участники поездки в очередной раз перепроверили свои дорожные чемоданчики, сумки и баульчики. У меня кроме укладки с личными вещами было еще все необходимое для фотографирования, проявления фотопленок и последующей печати фотографий. Перечень немалый. Это – фотоаппарат «Смена», с десяток пленок, бачок для их проявления, набор реактивов, специальный рукав для манипуляций с чувствительными к свету фотоматериалами, проектор в комплекте, пластмассовые ванночки, фонарь с красным боковым светом и еще какие-то мелочи. Меня никто не просил этим заниматься. Здесь руководили сугубо личные побуждения. Почему в меня вселился этот неутомимый, непреодолимый интерес пытаться останавливать мгновения жизненных событий с помощью техники фотографирования, не знаю. Научился я этому еще в младших классах. Как оказалось, мой фотоаппарат был единственным, прибором, который регулярно фиксировал события нашей жизни летом одна тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года в степях Казахстана.
Волнующее чувство перед дорогой в нечто новое, еще не виданное, не достигнутое, не изведанное душой и телом владело убывавшими. Это настроение магнетически распространилось по корпусам института и общежитиям. Студенты, одетые в элегантную форму с надписью «DELFIN» все чаще мелькали у главного корпуса, где был объявлен общий сбор. Примерно за час до назначенного времени образовались первые группы отъезжающих и провожавших.
Знаменосцы и провожающие.
Ну, какой студенческий строительный отряд без гитариста!?
Студенты второго курса, которые не были участниками летнего трудового семестра, продолжали экзаменационную сессию. В свободное время они подходили к нашему собранию у входа в медицинский институт, чтобы сказать напутственные слова и пожелать доброго пути.
Ко мне периодически обращались друзья и просто знакомые студенты и просили сделать фото на память. Я закупил достаточное количество фотопленок, поэтому в столь ответственный момент убытия некому не отказывал в такой просьбе.
Кто-то из стоящих рядом товарищей напомнил, что мне тоже нужно иметь памятное фото. Вот и получился этот снимок. Мне тогда было девятнадцать лет.
Беседы, споры, ожидание.